Для кого это писалось

Для тех, кого армия не коснётся. Армия — среда изолированная, что-то достоверно узнать о ней можно только от отслу­живших. Но тут в силу вступает Дембель­ский Коэффи­циент Пиздежа™ , когда возвра­тив­шийся из армии парень теряет голову от отсут­ствия способов прове­рить его слова и начи­нает рвать на себе рубаху, играть эго-муску­лами и всё такое в стиле «я Родину защищал, мужеством обрастал», даже если в реаль­ности всю службу мыл полы. Обязательные для этого амплуа фотографии с двумя автоматами наперевес идут в комплекте. Проти­во­ре­чащая образу труЪ-дембеля инфор­мация замалчивается или выти­ра­ется из памяти (привет Фрейду). Так что при общении с отслу­жив­шими заготовьте заранее три кило­грамма скеп­ти­цизма. Я поста­рался макси­мально ниве­ли­ро­вать этот коэф­фи­циент и насилу описал даже не особо доблестные и откро­венно позорные эпизоды службы.

Для отправляющихся в армию. Попадание в абсолютно непривычные условия оглушает. Жаргон, ультимативные правила поведения, распорядок дня, незнакомые люди разных социальных групп, иерархия в мужском коллективе, табу и традиции — всё сваливается сразу и без предупреждения. Быстрая адаптация облегчает службу, поэтому неплохо бы немного понимать, куда отправляешься. Но в интернете и от отслуживших можно получить или устаревшие данные о службе в девяностых, или абстрактные рекомендации в общих чертах вроде «Будь ровным, и всё заебца будет», или слишком конкретные рецепты вроде секрета правильного подшивания воротничка, которые мгновенно вылетают из головы.

Для себя. Меня не просят рассказать о службе, но армейские байки жмут череп изнутри. Чтобы не создавать себе репутацию помешанного человека постоянным употреблением вводных конструкций «Вот в армии был случай...», я решил опубликовать армейские записи — кто захочет, тот прочтёт. Вроде это называется «закрыть гештальт».

Подозреваю, что записи противопоказаны воякам и отслужившим. Вероятно, текст спровоцирует у них жгучее желание выразить экспертное мнение и презрительно-снисходительно дать наставлений «Пороху ты не нюхал, салага, вот в наше время...». Спасибо, не надо.

Как всё уцелело

Через год службы я пронёс маленькую (74×105 мм, формат А7) записную книжку, в которой среди прочего я завёл календарь и дневник. Полноценные записи нельзя было вести из-за малого объёма книжки, лени, отсутствия свободного времени и компрометирующего содержания, поэтому дневник был тезисным: каждое событие описывалось несколькими словами-тезисами. Они ничего не значили для постороннего (например, 19 августа: «увал, чистка формы, телефон, палочки»), для меня же это ключ к пласту воспоминаний, полноценному дневнику памяти, который можно в любой момент извлечь из мозга. При чрезвычайной эффективности (год уместился на трёх страницах А7, то есть вместе получается участок бумаги где-то 22×10 см) метод имеет очевидный минус — ретроспективные искажения в описании событий. Полевые записи «в прямом эфире» наверняка были бы не столь самоуверенными и куда менее весёлыми.

Записная книжка, проездной для масштаба

Развороты записной книжки с календарём и дневником

С получением в январе 2012 года второго диплома из меня вылупился специалист, сбросив защитную скорлупу отсрочки от армии. Замаячили четыре варианта:

1. По инерции поступить в аспирантуру, три года косплеить учёного, слепить диссертацию и в 25 лет со словами «вот и закончилось детство» завершить этот квест протоптанной дорожки. Армия — официальный спонсор российской науки. Параллельно с учёбой я работал в своём университете, а рецензентом дипломной работы был ректор, так что поступление в аспирантуру ограничилось бы кивком «я согласен». Пока смерть не разлучит нас.

2. Поступить как настоящий москвич и «договориться», то есть купить военный билет. Но на этот вариант у меня аллергия: негодовать из-за коррупции и одновременно покупать военник — это лицемерие. Ну или нищебродство, и мне было жалко 200 или сколько он там стоит тысяч. Болезней, которые можно было бы раздуть до негодности к службе, я тоже не поднакопил.

3. На пять лет уйти в подполье, жить с наклеенными усами в таёжной землянке, сжигать повестки и нервно натягивать капюшон на глаза, проходя мимо копов. В день 27-летия победоносно прийти отжиматься под окнами военкомата, мол, вот какой я партизан, не поймали вы меня.

4. Всё же отправиться в армию. Год страданий/приключений, после чего абсолютная свобода. Мне этот вариант показался оптимальным, вероятно, потому что он не требовал от меня никаких действий. Инициатива не на моей стороне, можно расслабиться и как истинный NPC просто ждать судьбы.

Ждать пришлось долго. После начала призыва прошло полтора месяца, я уже начал подозревать, что обо мне забыли, но 17 мая в почтовом ящике нашлась её величество повестка.

Праздник к нам приходит

Хотя без моей подписи о получении эту бумажку можно было спокойно выкинуть, я в соответствии со сделанным заранее выбором отправился в свой марьинский военкомат.

Там меня ждал поверхностный медосмотр каруселькой по кабинетам, как в старших классах при постановке на учёт или на школьной диспансеризации, только без серьёзного медицинского оборудования. Прочитай третью строчку снизу, открой рот, закрой глаза и коснись носа, спусти трусы. После всех этих ощупываний и заполнения тучи анкет меня отвели к командиру военкомата, который торжественно (на самом деле нет) объявил, что я отправляюсь служить. Снова заполнение бумажек, умственные и психологические тесты, взятие мерок.

В завершение меня отвели в кабинет, где заседала какая-то гражданская комиссия дядь и тёть, вроде бы из муниципальных депутатов или что-то вроде того, которая должна была предотвращать отправку в армию по ошибке и несправедливости. В их присутствии я подтвердил все зачитанные данные обо мне и ещё раз услышал о своей горькой судьбе. Я решил воспользоваться случаем, попросив направить меня во флот — у них форма приятней глазу. Присутствующие почему-то удивились, но пожелание записали. Получил какие-то патриотические брошюрки «Пацан, тебе пизда Ну вот ты и новобранец!» и финальную повестку.

Финальная повестка

Мне дали около недели на личные дела перед отправкой, а ещё обременили заданием занести к ним на контрольную явку результаты процедур, которые медкомиссия не смогла осилить — ЭКГ, флюорография, анализ крови и всё такое. В поликлинике небеса подослали мне предвестника апокалипсиса — здоровенного бугая в футболке «Вооружённые силы России», который на мой вопрос «Вы последний в очереди?», конечно же, ответил с наездом «Ты хочешь сказать „крайний“?». Fuck yeah, небеса посылают мне знак!

На работе, собирая подписи на обходном листе, я в каждом кабинете встречал пятирублёвые взгляды, полные непонимания: «Что-что, в армию? Как же ты так лоханулся?». Коллегам новость объявил лишь вечером последнего дня, чтобы избавить себя от выслушивания часами стёба и подъёбок.

Оставалась последняя мелочь — обриться налысо. Этот шаг я откладывал до последнего, и только глубоко ночью за четыре часа до моего бесповоротного похода в военкомат брат пробежался триммером по моей голове. Чёрт возьми, у меня никогда не было короткой стрижки.

Некоторые промежуточные варианты

***

Чего я ждал от армии, каким видел этот год? Хотел что-то вроде дауншифтинга, погружения на дно. Если уж служить, то во все тяжкие. Как можно дальше от дома, в самые ебеня дорогой России. Желательно, чтобы даже связи с домом не было. Камчатка? Клёво. Подводная лодка в Северном Ледовитом океане? Ещё круче. Видимо, поэтому я стремился во флот — уплыть подальше и болтаться на волнах.

Избавиться от ожиданий и устремлений, расслабиться и полностью отдать себя стихии, которая уж закинула бы меня куда-нибудь. Я хотел незаметно исчезнуть из жизни на год, чтобы никто даже не заметил моего отсутствия.

30 мая

Поспав три часа, к 6:15 пришёл в военкомат. Сразу был задан правильный градус неадеквата: заместитель начальника военкомата с упоением и громкими матерными криками резался в Контру, вокруг суетились его помощники, какие-то парни призывного возраста, но в повседневной одежде (возможно, так срочную службу проходят пригретые на тёплом месте племяши и сынули знакомых). Всего солдат неудачи набралось десять человек вместе со мной, некоторые помятые и в лучшем случае с похмелья. Зам начальника оторвался от увлекательной перестрелки и начал напутственную речь со слов «Ну что, как говорится, теперь ты в армии нахуй».

После переклички, добрития налысо излишне волосатых, заполнения военных билетов и прочих процедур нас вывели на улицу к арендованной газельке, дали минут десять на прощание с близкими. Я пришёл один, поэтому просто пропитывал лёгкие воздухом перед глубоким затяжным погружением в нечто. Одного парня в машину занесли на руках, на нём со слезами висела девушка. Погрузились и поехали на единый сборный пункт Москвы под кодовым именем «Угрешка», похожий на типовую H-образную школу с дополнительными пристройками. Он был недалеко от военкомата, так что приехали одними из первых.

Здесь ещё один такой же поверхностный медосмотр — последний, пусть и призрачный шанс соскочить по состоянию здоровья. Мне, несмотря на проблемы с восприятием цвета, приписали категорию А1, что расшифровывается как «здоровее некуда». После дактилоскопирования и мучительного отмывания пальцев от краски начинается длинный день имени квадратной задницы на самых неудобных в мире стульях.

***

По ощущениям прошёл месяц, когда наконец началось движение, и меня вызвали на распределение. Дядя за стойкой ошарашил меня новостью, что я подхожу под условия спецназа, и поинтересовался о моей готовности подрываться ночью на охрану Родины. По бумажкам я действительно могуч: здоровье А1, высшее техническое образование, бронза на чемпионате России по карате, пусть и где-то в далёком детстве, отец — подполковник запаса, ветеран Афганистана. Просто элита... пока не взглянешь на меня. Я поинтересовался о вариантах с флотом, но моряков в Калининград уже набрали, ответственные из военкомата умудрились просрать всё преимущество раннего приезда. Я махнул рукой, мол, делайте со мной что хотите, и меня отвели в заполненный бугаями класс на собеседование с «купцом» — подполковником спецназа.

Отбор был суровый. Одного парня, например, офицер забраковал из-за разведённых родителей. Расспрашивал малейшие подробности: образование, хобби, состав семьи, спортивные достижения, краткие биографии родителей, родственники за границей, ну и, конечно, физическая подготовка. Тут я был в невыигрышном положении: даже со своим А1 я был явно чужим среди крепышей, набившихся в комнату. Подполковник тоже был смущён приводом щуплого паренька, и после небольшой беседы со мной об отношениях в семье, программировании и прочего small talk перешёл на вопросы о моём весе (62 кг) и количестве подтягиваний (давно не пробовал, но ответил 8, вспоминая свой максимум в старших классах — 13). Понимая свои минусы, попытался вырулить через выносливость и подвижность. Но рассказы о победе в районной пожарной эстафете и соревновании по кроссу не убедили подполковника, ещё в личном деле не хватало каких-то справок, и довольно ожидаемо меня отстегнули от этой компании крепышей.

Отвели в другую комнату, где я сразу оценил контраст в отборе: сидящие здесь «купцы» — капитан с сержантом — лишь любезно поинтересовались о жалобах на здоровье и на слово поверили в отсутствие приводов в милицию. Это был конкурс без проигравших, в качестве утешительного приза даже взяли одного хромавшего с жалобой на колено. Кто-то осмелился спросить, а куда нас вообще набрали, и нам в меру торжественно (на самом деле нет) объявили, что мы теперь ракетчики, то есть бойцы РВСН — Ракетных войск стратегического назначения. Ядерные боеголовки, «Тополь-М», после нас тишина, «весь мир в труху», вот это вот всё.

***

Накопив достаточно солдатского мяса, командиры отвели нас получать военную форму. Обычные шмотки мы запечатали в мешки и отправили по военкоматам, откуда их могли бы забрать родные, хотя я предусмотрительно облачился в шмотьё оборванца. При выдаче формы спросили только размер обуви. Видимо, это уже успех. Мерки, снятые в военкомате? А-ха-ха-ха, т.е. мяу. Выданная форма была на шесть размеров больше необходимой и висела на мне мешком, ботинки выдали тоже на размер больше, но позволяли менять форму только на ещё большую, если совсем уж не налезала. Под ботинки надевались носки, а не мифические портянки, которыми так любят пугать студентов во время сессии.

Кокарда на кепке в форме звезды «Петлички» всевозможных форм Погоны Ремень. У срочников другой Ботинки

Форма солдата. Только на фотографии военнослужащий по контракту, у них другие ремни и ботинки

В первую очередь мне разорвало шаблон положение погон — один на груди, второй на рукаве. Ещё удивила бляха ремня — на ней был герб несуществующего уже как двадцать лет государства.

Служу Советскому Союзу! Фотография из интернета

А ещё тот самый металлический жетон, который, судя по фильмам, надо с криком отчаяния пафосно срывать с шеи при отъезде камеры. Жетон нужен для облегчения идентификации тел в случае пожара или другой адской мясорубки, не тратиться же на анализ ДНК или слепок зубов. Но на шее его носить нельзя — сначала он был приклеен к военному билету, позже на толстой нитке привязывался к лямке штанов и хранился в кармане.

После облачения в форму туманная до этого мысль «бля, я в армии» как-то резко кристаллизовалась. Мы примеряли новую роль, хотя некоторые всё ещё норовили засунуть руки в карманы и развернуть кепку козырьком назад, чем жутко бесили нашего конвоира-сержанта. Но отправление к местам службы откладывается: в сети наших «купцов» попало лишь 40 новобранцев вместо необходимых 60, поэтому недобор задерживает нас на сборном пункте ещё на сутки.

***

Отвели обедать. Кепки при входе в столовую необходимо снимать, и мы, чтобы в руках не держать, продели их под погоны на рукаве, ну как по телевизору делают. Приглядывающие за нами солдатики сказали, что мы кино обсмотрелись, пришлось стыдливо засовывать кепки в карманы.

Как это делают по телевизору

Кто-то разузнал у нашего офицера, что едем мы в некое Тейково, и это вроде как фартануло и вообще пацаны к успеху пришли, образцовая часть. Наверняка никто не понимал, что такое образцовая часть, но в первую очередь для нас это отсутствие дедовщины и рукоприкладства, страх перед которыми — доминирующее чувство новобранцев.

Ночёвка здесь же в Угрешке, в помещении с двумя рядами коек. Запах от сорока пар ботинок с носками непередаваемый. Один из набранных солдат был немного не в себе: блевал в туалете на пол, валялся в результатах своей деятельности, тотальное фрик-шоу. Побежали слухи, что это уклонист-симулянт, которого отловили и привезли на сборный пункт прямиком из отделения полиции. Если все мы ещё заранее свыклись с раскладом на следующий год, то по лицу паренька читалось, что он никак не мог смириться со своим новым статусом и был морально не готов к службе. Его привели в порядок и уложили в кровать. Пришёл какой-то дежурный офицер и толкнул для несчастного кулстори на тему «Не знаю, симулируешь ты или нет, но лучше бы ты прекратил, а то мы сейчас можем отправить тебя домой выздоравливать, но потом в конце призыва поедешь ты уже служить в солнечный Дагестан со всеми вытекающими».

31 мая

Второй день в уже такой родной и милой сердцу Угрешке, продолжение марафона квадратных задниц. Довольно быстро добрали недостающие головы, но поезд отправлялся только вечером, поэтому опять полдня в вегетативном состоянии. Спустя часы безделья в классе за партами наконец погрузились в автобус и отправились по пробкам на Рижский вокзал.

После высадки и переклички выяснилось, что наш дезертир 80-го левела всё же добился своего: выходя последним из автобуса, он бросил сумки и скрылся в привокзальной суете. 1:0, команда дезертиров выходит вперёд. Наш поезд Москва—Кинешма был только в десять вечера, поэтому мы разместились в зале ожидания, где следующие часов пять можно было тусить и ещё раз попрощаться с подъехавшими знакомыми и родными (я опять один). По соседству разместились матросы, переправляемые после полугода службы из Севастополя на Тихоокеанский флот. Ещё раз убедился в крутости морской формы по сравнению с мерзкой сухопутной.

Разместили нас в двух плацкартных вагонах на боковых местах. Пассажиры пламенно фейспалмили: угораздило же с солдатнёй ехать. Хотя встретить новобранцев всё же лучше, чем дембелей.

1 июня

Как выяснилось утром, распределение веселья по двум вагонам вышло неравномерным: пока я мирно спал в скучном вагоне, в соседнем тусовочном всю ночь практиковались братание и распитие с попутными мужиками, лёгкие наркотики в тамбуре и оргии с проводницами всякое такое.

В Тейково прибыли где-то в четыре часа утра, поспрыгивали на асфальт и полезли в поджидавшие нас КАМАЗ и ПАЗ. Повезли по Тейково. Место глухое.

Завезли за ворота КПП на территорию части и высадили у спортзала, где нас уже ожидали военные чины. Наш купец-капитан отчитался перед ними, доложил им о дезертире (за это его вроде премии лишили). Больше я этого офицера не видел. Коренастый старший прапорщик, старшина учебной роты, завёл нас в спортзал на перекличку и ревизию полученного в Угрешке мешка с имуществом: мыльницы, тапки, мочалки. После этого отвёл нас в казарму, выстроил в линию и начал глобальный шмон, изымая «неположенные» личные вещи и оставшуюся с дороги еду. Сама казарма была пустой, только полдюжины старослужащих лениво вставали с кроватей, чтобы поучаствовать в набегах на прибывших, добыть себе ништяки вроде шоколадок и крема для обуви. Нам оставили только базовые вещи вроде иголок с нитками, бритвенных принадлежностей, тетрадок с ручками. Позволили сохранить книжки и стельки. Один из старослужащих с вызовом в голосе и снисходительно-умудрённым взглядом спросил меня: «Сколько до дома?». Я прикинул и ответил: «Думаю, километров триста», чем привёл его в изумление.

Казарма была плотно заставлена двухэтажными койками, явно повидавшими ещё советскую армию. Табуреты и тумбы тоже чувствовали себя вольготно, позволяя себе переминаться с ноги на ногу при прикосновении к ним. Всё было слоем восьмым покрашено в казённый серый цвет.

Фотография из интернета, примерно передающая обстановку. Только пол, стены и потолок были каменными.

После шмона нас развели к своим койкам разложить в тумбы уцелевшие вещи. Двоих старослужащих назначили рулить нами в роли командиров отделения, начался нескончаемый фестиваль процедур под общим названием «ввод в строй»:

— вступительная лекция от подполковника, командира роты: «Вы попали во вторую учебную роту Тейковской гвардейской какой-тотамзнамённой и орденоносной ракетной дивизии, где за несколько недель пройдёте курс молодого бойца (КМБ) и после присяги разойдётесь служить по полкам»;
 — клеймение формы;
 — очередной медосмотр в местной поликлинике;
 — сдача анализа на наркотики;
 — первые попытки идти строем;
 — уроки подшивания воротничка, сопровождающиеся очередями в 60 человек к одному утюгу и обучением альтернативной технике вроде выглаживания мыльницей.

Дали возможность позвонить или СМСнуть домой, сообщить о месте службы и даже передать личный телефонный номер командира роты, после чего телефоны собрали на хранение с выдачей раз в неделю на час.

Из первых удививших меня вещей в армейском укладе жизни — вода из-под крана была исключительно ледяная, и это не баг, а фича. Закаливаться и всё такое. Но при этом в туалете были установлены унитазы, хотя я ожидал увидеть óчки.

Ещё удивило, что моются в армии, не считая обтирания холодной водой у раковины, всего раз в неделю в так называемый «банный день», и в честь прибытия нас отвели в «баню», а на деле — обычный потрёпанный общественный душ, в котором ещё и кранов меньше моющихся, так что некоторым приходится лезть под струю поочерёдно. На входе в душевую нас голых осматривала какая-то тётенька — санитарный врач. Вероятно, высматривала лишаи.

Я, всё ещё впечатлённый отсутствием горячей воды в казарме, уже был не удивлён ледяной водой под душем, и с яростью кинулся в поток с мочалкой наперевес. На самом деле мне достался поломанный смеситель, а по соседству водичка была вполне горячей. Фейл. После душа выдали безразмерное выцветшее полудырявое нижнее бельё вместо нашего нового. А ещё, о боже, вручили портянки вместо носков и провели спешный курс по их заматыванию.

Портянки или носки — что лучше?

Корректно сравнивать портянки не с какими-то абстрактными носками, а с вполне конкретными — выдаваемыми армейскими «уставными», то есть с махровой поеботой за три рубля. В этих носках очень жарко, ноги булькают в волосатом потном компоте, после каждого снятия половина ворса остаётся на ногах, ступни окрашиваются в чёрный цвет. Портянки же — просто копеечный кусок ткани (причём совсем не жаркой — хлопок или лён), который особым способом обматывается вокруг ступни. И для меня преимущество портянок перед носками эквивалентно преимуществу ткани портянок перед махровой низкокачественной тканью носков. Минусы во всём остальном — время на обматывание, требование к навыкам, гарантированная мозоль в случае ошибки или спешки при заматывании, когда остаётся голым участок ноги. Сравнивать портянки с носками я могу только по жаркой погоде, о раскладе в холод сказать нечего, но если бы я зиму проходил как «положено», в одной паре уставных носков, то весну бы я встретил дома без пальцев на ногах.

***

В армейской столовой еда была не очень, но лучше, чем я ожидал. Адские порции из трёх блюд: суп, основное типа макарон с котлетой и какой-нибудь вроде как салат, на деле — просто нарезанная капуста. Я осилил только половину.

И тут бросаются в глаза какие-то нелепые армейские загоны. Например, один из солдат выбирается на должность ложечника. Он должен заранее у дежурного по столовой под роспись получить ложки на всех, а после обеда обойти все столы и собрать их обратно. Видимо, много желающих украсть ложку. Вилок и ножей, конечно же, нет, для всех блюд только ложка. Помимо ложечника ещё двоих солдат снаряжают в водоносы. Официально пить воду из-под крана нельзя — слишком холодная, можно заболеть — поэтому при походе в столовую водоносы таскают оттуда кипяток в вёдрах и бидонах.

После обеда час сна. Из-за муторного дня, изматывающей непривычной обстановки и практически бессонной ночи накануне большинство срубило в сон так, что на команду «Рота, подъём!» не было никакой реакции. Мама, мне ко второй паре. Ошарашенным нашей наглостью командирам отделения пришлось всех расталкивать.

Вечером свои ритуалы: вечерняя поверка, она же перекличка, профилактическое зачитывание статей уголовного кодекса и телесный осмотр, когда офицер осматривает построенных в одних трусах солдат в поисках следов насилия. Казарма была на четвёртом этаже, солнце как раз заходило, и горизонтальные лучи света с плавающими в них потоками пыли пронизывали казарму насквозь, поблескивая на бритых головах. Эх, фотоаппарат бы.

Самый длинный день в моей жизни, в который, кажется, уместилась целая неделя, закончился отбоем в 21:30. Завертелось.

***

Последующие дни слились в один длинный. Продолжался ввод в строй: писание на коленке конспектов под запись (абсолютно бесполезное занятие, результаты которого никому не нужны), строевая подготовка, обучение правильному подходу и обращению к старшему по званию, первые попытки пения строевых песен при походе в столовую.

В армии удивительный ритм жизнедеятельности — здесь регулярно надо успеть что-нибудь сделать в крайне сжатые сроки (вроде двух минут на утренний туалет), но после этого может тридцать минут происходить вселенское ничего, когда все солдаты равномерным слоем распределяются по казарме и просто ебланят.

Посиделки в казарме: командир отделения заполняет какой-то журнал, остальные борются со сном. (Когда-нибудь я овладею штриховкой)

Распорядок дня

Распорядок дня в армии стабилен: подъём в 5:30—6:00, зарядка, утренний туалет и осмотр внешнего вида: кто как побрился, чистота формы и обуви, длина ногтей, содержимое карманов, необходимость постричься и т. д. Завтрак где-то в 8:00, после него общее построение, а там уже до обеда всякая хрень в зависимости от воображения старшины и ответственного за роту офицера — по расписанию, конечно, всевозможные занятия по воинским дисциплинам, но на деле всем плевать. Обед где-то в 14:00, после него час сна, если повезёт. Потом до ужина в 19:00 снова время, заполненное чем угодно. После ужина «свободное время» — солдаты смотрят новости по второму каналу и подшиваются. Около 21:00 вечерние ритуалы: вечерняя прогулка (наяривание с песней кругов на площади строевым шагом), перекличка, зачитывание вслух статей уголовного кодекса про дезертирство и другие соблазны армейской жизни, назначения на следующий день, телесный осмотр, отбой в 21:30.

Будни различаются. Так, понедельник именуется «командирским днём», когда все офицеры в сборе, доебаться до солдата особенно почётно, а поглядеть на образцово-показательные подъём и отбой в роту приходит толпа офицеров-командиров. Один из дней объявляется банным по понятным причинам, а ещё есть день РХБЗ (он же «резиновый день»), когда все упарываются по противогазам и химзащите, хотя у нас такое не практиковалось.

Это резиновый день, детка. Фото из интернета.

Суббота именуется парково-хозяйственным днём, сокращённо ПХД, в солдатской расшифровке — «Полностью хуёвый день». Это когда до обеда все занимаются капитальной уборкой казармы и территории части с армейским размахом — всё подряд протирается раствором хлорки, полы моются с мылом (куски мыла растираются в мелкую крошку, заливаются кипятком и многократно переливаются из ведра в ведро до появления пены; следы нормальных моющих средств не были обнаружены), для чего не стесняются таскать все кровати и прочую мебель туда-сюда: сначала все койки на одну половину казармы, на освободившемся пространстве моется пол, далее всё наоборот. Снаружи казармы всё подметается, красится, пилится, стрижется, оттирается, таскается, откапывается и закапывается. Масштабный субботник, короче.

Воскресенье — выходной, подъём на час позже, зарядки нет, но после завтрака до самого обеда — спортивно-массовые мероприятия, которые могут означать и футбол, и унылый кросс, и качалку. После обеда просмотр патриотического кино в местном ДК, а дальше как обычно: ужин, подшивания, телевизор и т. д.

Прошли анкетирование, психологические и интеллектуальные тесты. Половину из них я заполнял ещё в военкомате, так что можно представить, как относятся к бумажкам, приходящим вместе с солдатом. Ещё один поход в поликлинику за результатами анализов на наркотики. Спалились многие, у кого-то целая аптека.

В гости приходили всякие дядечки. Сначала военный следователь расспрашивал подробности про нашего дезертира: кто с ним контактировал, о чём разговаривали. Потом ещё один дядя пришёл рассказывать про банковские карты. Каждому солдату полагается ежемесячная зарплата в 2000 рублей, и ещё вроде как 12 тысяч «дембельских» при увольнении в запас. Ещё на сборном пункте нам оформили именные банковские карты ВТБ-24, куда всё должно было капать. И вот дядечка, ранее служивший здесь офицер запаса, начал нам заливать о всемирном заговоре масонов-банкиров из ВТБ-24 против бедных солдат: мол, бешеные проценты при снятии, долговые ямы, невыгодные тарифы, отсутствие банкоматов и всё такое. А он с командованием части взялся спасти нас и переоформил наше денежное довольствие на банковские карты некоего Индустриального банка. Вот, распишитесь тут, тут и вот тут.

Кстати, единственный банкомат на территории части был в одном из самых труднодоступных мест — в местном ДК, где просто так не появишься. Среди старослужащих процветал бизнес «Отвести молодого до банкомата за 150 рублей» или для самых доверчивых — «Дай мне карту с пин-кодом, я за тебя сниму» с понятными рисками.

Тут же первые уроки «школы жизни» — косяки и наказания за них, всякие развлечения для командиров отделения вроде «три скрипа», бесконечные «Рота, подъём! Рота, отбой!» с дедлайном 40 секунд на переодевание, полуночные профилактические беседы по стойке «смирно», строевая подготовка вместо послеобеденного сна и другие способы показать, что армия это тебе не пионерлагерь «Зорька». А нам было забавно, «как в кино», воспринимали всё это веселье как игру в армию.

Другое вечернее развлечение — перекличка до победного. Это когда если во время вечерней поверки хоть один солдат недостаточно яростно провопит «Я», перекличка начинается с начала. Тоже потенциально бесконечная веселуха.

Подоспели и мои первые индивидуальные косяки. То утром побрился вслепую как жертва маньяка в ужастике, отвыкнув от обычной бритвы после годов пользования триммером. То ополоснул шлёпок в раковине, от чего местные старожилы взбучились. То неправильно понял команду от одного старожила из-за жаргонизма. Ещё сложно отучиться держать руки в карманах, это люто пресекается.

Жаргон

Как и во многих изолированных и обособленных средах, процесс адаптации осложняется обилием жаргонизмов, которые ни в какие инструкции и руководства не занесены. Познаётся только с опытом.

Многие слова вы могли слышать и за пределами армии, я лишь перечисляю те, которые были в новинку мне:

кран, якорь — тормоз, дебил. Это значение слова «якорь» вошло намертво в мою голову, я больше не могу без улыбки смотреть на модные хипстерские татуировки с якорями

ка́лич, шар — презрительное обозначение больного человека, уклоняющегося от службы путешествиями в ка́личку — медучреждение. Соответственно, заша́рил — слёг по болезни

золотой — самый ранний солдат призыва. Существует традиция, что его старослужащие не особо напрягают и не подвергают дедовщине

чёрный — соответственно, самый поздний солдат призыва. Уходит домой последним, чёрным дембелем; в ДМБ про него была сцена:

ма́заный — презираемый солдат со связями (батя генерал, на лапу дал и т. д.), пристроенный на сладенькое место

мужик — нейтральное обращение среди незнакомых солдат, армейская альтернатива словам вроде «пацан», «парень», «друг» и т.д. Это звучит странно, но юный солдатик спрашивает зажигалку у других 18-летних солдатиков словами «Мужики, огонька не найдётся?».

контрабас — военнослужащий по контракту, но не офицер

шакал — офицер

рассо́с — отдых, расслабон, халява. Есть устойчивое словосочетание «поймать рассос». Ну и «Чё, рассосало?» — типичная претензия, мол, чё расслабились, многовато отдыхаете

затя́г — антоним рассосу. Пошло, вероятно, от затягивания поясов или ошейников

проёбываться — великий навык избегать работ по всевозможным причинам

втуха́ть — вкалывать, пропасть на какой-то паршивой деятельности вроде разгрузки цемента

пригоре́ть — примерно то же самое, что втухать. Соответственно, пригар — обременяющее занятие, а антипригарное покрытие — способность солдата проёбываться, то есть избегать пригара

дрочить — заёбывать, излишне придираться, изматывать чрезмерными требованиями. Примеры: «не дрочи меня», «я тебя задрочу»

настроить тишину, убить пиздёж, принять капельку Еблозавали́на — всё понятно без объяснений

намота́ться — попасть в долговое обязательство из-за своей безалаберности. Например, солдат потерял кепку, а кто-то её нашёл и требует выкуп в пять сникерсов, другими словами — солдат намотался на пять сникерсов

пизда в полка́х — типичная присказка-угроза. Фразы происходит из прогноза жизни новобранца после распределения по полкам к старослужащим: «Тебе пизда в полках!». Но у нас она превратилась в своеобразный мем и произносилось в ироническом смысле по любому поводу, когда полками и не пахло. Что-то вроде «тобi пiзда».

полтора — команда, требующая застыть в полупозиции при выполнении упражнения, которое выполняется на «раз-два»: приседание, отжимание, подтягивание, пресс. То есть это полуприсед, наполовину согнутые руки и т. д. Это тяжелее, чем обычное выполнение упражнения, напряжённые в фиксированном состоянии мышцы довольно быстро начинает сводить, а время пребывания в таком положении ограничено лишь садизмом командующего. Кстати, у одного из сослуживцев фамилия была Полтора́цкий, и страшно представить, сколько дебильных шуточек по этому поводу он услышал за время службы

губа — гауптвахта, место отбывания наказаний за серьёзные косяки: пьянство и упарывание во время службы, самовольное оставление части (СОЧ, на жаргоне «сгонять в Сочи») и всё такое, но недостаточно серьёзные для дизеля (дисциплинарный батальон или просто дисбат — по сути тюрьма для военных, но как судимость не считается). Максимальный срок нахождения на гауптвахте — 45 дней, в срок службы не засчитывается, то есть губа отодвигает дату ухода домой

ува́л — отдых с утра до вечера в выходной день за пределами части. Обычно командиры опасаются отпускать солдата бродить по городу одного или с друзьями, и увал солдату светит только в случае приезда родителей. Название происходит от официального названия процедуры — увольнения. Ну и увольняшка — выдаваемый солдату на время увала квиток с подписями важных лиц и печатью, подтверждающий при встрече с патрулём законность нахождения за пределами части

космос — временная отсечка, когда солдату остаётся десять дней до возвращения домой — демобилизации. По традиции его в этот день избивают, причём космонавт не в праве отбиваться, максимум — убегать и уворачиваться. В каждой роте своя трактовка этого события — где-то бой подушками или символический тычок в плечо, где-то на грани реального избиения.

гражда́нка — жизнь вне армии или полагающаяся для неё «гражданская» одежда

де́мбелька — сшитая старослужащим «парадная» форма специально для демобилизации. Так как она нарушает все возможные требования к внешнему виду военной формы (а также, чего уж там, чувство вкуса и меры), и попадание в ней на глаза какому-нибудь офицеру с принципами чревато последствиями вплоть до гауптвахты, то переодеваются в неё зачастую уже по дороге домой для щеголяния перед семьёй и друзьями. Имеет прямую связь с Дембельским Коэффициентом Пиздежа™

каптёрка — логово старшины роты, кладовая в казарме, где хранится всё хозяйство роты, представляющее хоть какую-либо ценность: запасы постельного белья, мыла, гуталина, туалетной бумаги, инструменты, лампочки, спортивная форма, ткань для подшивания и т. д. Заведует этим выбранный из солдат заместитель старшины — каптёр, магистр мощной связки ключей

взлётка — длинный и широкий центральный коридор, проходящий через всю казарму. Место построения солдат. Название появилось из аналогии со взлётной полосой

распола́га — спальное расположение, место в казарме, где стоят солдатские койки

шко́нка — койка, спальное место

отбива́ться — даже не жаргон, а официальная формулировка фразы «лечь спать». Происходит, очевидно, от команды «отбой». Примеры: «разрешите отбиваться?», «завтра спросишь, он уже отбился».

ма́шка — у нас в роте так называли орудие пробивания засорившихся очек, что-то среднее между вантузом и ломом. По понятным причинам самый презренный объект в казарме

парк — хозяйственная территория для размещения автотранспорта и прочей техники. Гаражи, мойка, заправка, всякие станции техосмотра и т. д. Кажется, что такое название выбрали по приколу, т.к. обычно это асфальтовое поле без единого деревца, полная противоположность образам, возникающим при слове «парк».

клуб — местный дом культуры, где проводятся всякие культурно-просветительские мероприятия и просмотр патриотических кинофильмов. Актовый зал, доска почёта, музей части и всё такое. Там же обитает местный оркестр

чепо́к, чи́пер — небольшая лавка на территории части, где можно купить хозтовары и какую-нибудь вкуснятину. Обычно находится возле столовой, официальное название вроде «Чайная». Сюда незаметными тропами стекаются солдатики, все желающие проебаться и передохнуть, поедая мороженку как свободный человек, пока офицеры не спохватятся.

наряд — что-то вроде дежурства или вахты, назначение ответственным за какой-либо объект (КПП, штаб, казарма, парк...) или на исполнение особых обязанностей, обычно длительностью в сутки. Например, когда заступаешь в наряд по бане — отправляешься разгружать мешки с бельём и потом в нём копаться, наряд по парку — сидишь на КПП и пропускаешь машины. Также нарядом называют солдат при исполнении этих обязанностей: «наряд по штабу, ко мне»

плац — площадь на территории части, место для построений, маршей и прочих массовых мероприятий

разво́д — собрание на плацу по какому-либо поводу: ежедневный утренний развод с раздачей задач на день, заступление наряда, смена караула, торжественный развод в честь праздника и т. д.

устав — конституция и библия армейской жизни, священный артефакт армейского уклада, сборник правил и положений о том, как надо организовывать службу. Всего четыре книжечки, но используется в основном только устав внутренней службы. Соответственно, уставно́й — по уставу, как положено по правилам. Ну и неуставные отношения — официальный эвфемизм для «дедовщины».

расход — расчёт наличия и задействованности личного состава. Например, дежурный по роте ведёт свой расход, где считает, сколько солдат в наличии, а где сколько находятся в наряде, на дежурстве или работах, лежит в госпитале и т.д. И он его постоянно актуализирует, то есть «подбивает расход».

ка́нтик — многофункциональный термин, в целом обозначающим чёткую границу чего-либо. Во-первых, это окантовка волос на шее, которая должна быть ровной и чёткой — «сделай кантик». Да, в армии появляется щетина ещё и на шее. Во-вторых, это край газона — бордюр должен отделяться от газона полосой без зелени сантиметров в 20, эдакая траншея. В-третьих, это отбитый и отглаженный до прямого угла край матраса на кровати. Гладилки, которыми это делается, тоже называют кантиками. Зимой появляется ещё и кантик на сугробах

фонарик или тапок — простейший мобильный телефон-звонилка

зво́нит — каноническое и неискоренимое произношение глагола на территории вооружённых сил России. За всё время службы только единожды слышал вариант с ударением на последний слог

крайний — ну вы в курсе

Плюс ещё многие неизвестные мне доселе термины для наименования одежды — ки́тель (верхняя часть формы), бушла́т (куртка), бе́рцы (ботинки), кашне́ (шарф)

В итоге в армии вполне можно услышать фразу вроде «Эй, шарилашар
презрительное обозначение больного человека, уклоняющегося от службы путешествиями в медучреждение, ты что, рассосрассо́с
отдых, расслабон поймал? Тебя задрочитьзадрочи́ть
излишне придираться, изматывать чрезмерными требованиями что ли? Пока ты в каличкека́личка
лечебное учреждение проёбывалсяпроёбываться
великое искусство избегать работ по всевозможным причинам, я втухалвтуха́ть
вкалывать, попасть на какую-то паршивую деятельность на ПХДПХД
парково-хозяйственный день, еженедельный субботник. Это был крайнийкрайний
ну вы в курсе, что нельзя говорить «последний» раз, а то я не посмотрю что ты золотойзолотой
самый ранний солдат призыва (существует традиция, что его старослужащие не особо напрягают и не подвергают дедовщине) и устрою такой затя́гзатя́г
антоним рассосу. Пошло, очевидно, от затягивания поясов. , что ты до космосакосмос
день, когда солдату остаётся десять дней до дома. с машкойма́шка
что-то среднее между вантузом и ломом, орудие пробивания засорившихся очек не расстанешься».

***

Через несколько дней привезли ещё одну группу новобранцев, и между командирами двух отделений началось соревнование «Кто быстрей преобразует своих хлюпиков в машины смерти». У нас была фора, да и наши командиры уходили домой через несколько недель и уже расслабленно витали в облаках, когда у других новобранцев командиры были «полугодовые», так что нам полегче было.

Два новобранца поцапались по какому-то пустяковому поводу — один захотел обойти второго в очереди к раздаче еды в столовой, а тот не пускал. Вообще особой причины для конфликта в этом не было — кое-какие компании уже сформировались, но рассаживаться в столовой надо было строго по порядку, поэтому в очереди мы без каких-либо проблем перемешивались, чтобы оказаться за одним столом со своими ребятами. Но в этот раз начались разборки, которые в казарме переросли даже в лёгкое комбо по почкам. От такого даже синяк не появляется, но командиры отделения доложили командиру роты, и тот решил устроить показательную порку на полдня с мощными речами, морализаторством и строгим наказанием — выговором с занесением в личное дело. Подозреваю, что выговор был фикцией, способом припугнуть солдатиков от рукоприкладства в их последующей армейской жизни, так как этот «выговор» особо не помешал провинившимся в дальнейшей службе.

5 июня

Ночью у меня поднялась температура. Видимо, последствия адского похода в душ, или просто организм офигел от резкой смены обстановки и режима дня. Ночью решил хлопоты не создавать, долежал до утра и доложил при подъёме. Измерил температуру под надзором солдата из наряда по роте (вдруг симулянт) — 38,5 °C. Солдатик посмотрел на меня измученным невыспанным взглядом и сказал «Как же я тебе завидую».

Собираю вещи и переселяюсь в изолятор, он же лазарет. Это такая же казарма для больных с небольшими модификациями в обустройстве и распорядке дня. Можно весь день не вылезать из кровати, только периодически подрываться на построения. Одно из помещений казармы отведено под медицинский кабинет, осмотр врача с замером температуры раз в день. При отсутствии прогресса в лечении могут отправить в госпиталь. Часть казармы заставлена обеденными столами, едят тут же из индивидуальных солдатских котелков, еду приносят из столовой в бидонах.

Разобранный котелок. Внутрь ещё влезает кружка и ложка. Фото из интернета

В первый день в лазарете до меня доебался какой-то старослужащий, которому остался месяц до дома. Он скучал, и я, видимо, должен был его развлекать. Он очень хотел, чтобы я его расспрашивал о службе и снимал с уст армейские мудрости. Такой синдром старпёра «Вот в наши годы-то, не то что вы, молокососы». Рассказывал про дедовщину и всякие армейские развлечения. Например, как после уборки казармы солдата заставляют ползать в белуге (белая зимняя пижама) подо всеми кроватями, и уборка прекращалась, только если белуга оставалась белоснежной. Ещё дедушка хотел играть в «Города» на щелбаны, я отнекивался как мог, но потом под напором согласился. Конечно, довольно быстро дело дошло до «Я выиграл, потому что дедушку надо уважать» и «Я не знаю ответа, ну пусть будет ничья, подставляй лоб». С большими усилиями отвязался от него, сохранив свой лоб девственным.

После двух суток практически непрерывного сна делать в лазарете стало совсем нечего. Я довольно быстро прочитал купленную перед армией книгу «О дивный новый мир» Хаксли, в лазарете из книг были одни сплошные «Сталкеры» с очередью в пять человек. От скуки спас крепкий поток из роты в лазарет сослуживцев. Стало немного повеселей.

В эти дни проходил чемпионат Европы по футболу, я смог посмотреть один тайм где-то под углом 10° к экрану офицерского ноутбука с расстояния в 15 метров. Очень захватывающе, только непонятно.

В повседневные армейские будни начинают врезаться флэшбеки.

В лазарете покой нарушали только двое элитных дедушек-качков из ОБОРа — отдельного батальона охраны и разведки. Постоянные понты, шум, нелепые шутки, попытки всех строить, самоутвердиться, рвать на себе рубахи «Да я, да я... Вы в полках на боку лежите, а мы ОБОР ёпта, ты понял?!», в общем, постоянный источник акустического шума лужёными глотками. В резком контрасте с этой клоунадой был другой парень, которому оставалось семь дней до дома. Спокойный и сосредоточенный, он с чувством внутреннего достоинства круглые сутки читал какую-то толстенную старую книгу. Эта разительная полярность в поведении запомнилась мне на всю службу: старослужащий может быть скромным, он не обязан вести себя как самодовольный мудак.

13 июня

Выписывали отсюда только по будням, а накануне был День России, примыкающий к выходным, и лазарет набился до отказа. Я так долго лежал, что успел выздороветь и заболеть ещё раз, вялая температура в районе 37 °C не спадает пару дней. И вот в первый день после выходных выписали половину населения, включая всех сослуживцев. Кроме меня. Я пошёл к врачу упрашивать выписать меня тоже, ведь присяга уже через неделю, а это место навевало адскую тоску. Успех, я вместе с товарищами возвращаюсь в роту.

***

Приближалась присяга, а вместе с ним и распределение по подразделениям. Большинство разбрасывает довольно произвольно по полкам и дивизионам. Хотя можно было в частном порядке попросить командира роты, чтобы тебя не разлучили с кем-нибудь из бро, если за три недели такие успели появиться.

На «специальные» места проводят кастинг. Самое главное «особое место», конечно, это местный оркестр. Я туда не рвался, но и скрывать навыки игры на ударных не собирался. Серьёзные планы на музыкальное будущее в армии были у сослуживца по фамилии Пасюков. Он расспрашивал ответственного за оркестр офицера, но там в ближайшее время вакансий не предвиделось, все позиции заняты.

Как противоположность оркестру, другое «особое место» — это тот самый ОБОР, отдельный батальон охраны и разведки. Это такая армия в армии, ВДВ среди стройбата. Повышенные физические нагрузки, побольше неуставщины, рукопашный бой, караульная служба. Короче, местная элита. Приходил оборовский прапорщик поглядеть на заранее отобранных кандидатов, я со своим здоровьем А1 тоже попал на смотр. Попросил меня пройтись на руках для оценки координации.

Другое «специальное» место — это водительское кресло какого-нибудь командирского УАЗика. У меня прав не было, но я уже успел наслушаться всякого о способах дорваться до руля. Сразу можно сказать, что обычные права категории «B» — не особо козырь. Чтобы выделиться среди конкурентов за место, надо обладать солидным (насколько это слово применимо к подросткам) стажем или заранее «наводить мосты» с офицерами. Нынешние солдаты-водители брали 5 тысяч рублей за обещание пристроить на своё место при демобилизации, но насколько мнение уходящего солдатика ценилось при распределении «наследства» — ещё большой вопрос. А вот категории «C» (грузовики) и особенно «D» (автобусы и прочие человековозки) ценились на вес золота и были пропуском в безбедную жизнь. Так как призывников с подобными навыками найти тяжело, иногда в частях устраивают ускоренный курс повышения квалификации для «обычных» водителей. Куда дешевле, чем нанимать гражданского шофёра.

И был ещё один кастинг. Человек двадцать вызвали на собеседование с приехавшим из Владимира старшим лейтенантом. Особо он не распространялся о том, куда отбирает людей, только ограничился словами «рота охраны» (в голове сразу выстроилась связь «это же как ОБОР»), ну и немного залил уши мёдом о шикарных условиях службы, казарме в формате кубрика (что бы это ни значило) и прочих блаженствах, которые ждут счастливчиков.

Возникшая у меня в голове картинка при слове «кубрик»

Тут уже собеседование было больше проверкой на адекватность — кто откуда, образование, чем увлекаешься, занятия спортом (я на этот раз решил припомнить свою бронзу на чемпионате России по Киокушинкай карате в девятилетнем возрасте), состав семьи и всякое такое.

Результаты кастингов и распределений мы должны были узнать 19 июня, за день до присяги. Оставшиеся дни в основном уделялись строевой подготовке и репетициям этого ритуала. Тренировки сопровождала жуткая жарень, пот катился ручьём. Стоя под солнцем третий час, вспоминал, что обычно я такую погоду встречаю в лёгких кедах на босую ногу, а не в высоких тяжёлых ботинках-берцах поверх обёрнутой вокруг ступни тряпки.

***

Командир роты рассказал, что нашего убер-дезертира поймали возле дома спустя две недели после побега. 1:1. Его хотели по-мирному в особом порядке тихо привести к присяге и отправить служить, но прокуратура уже успела к этому времени завести дело о дезертирстве, и для парня служба поменялась 338 статьёй УК. Команда ВС РФ вырывает победу со счётом 1:2. Но не исключаю, что командир роты опять для профилактики запугивал нас несуществующими событиями.

Накануне присяги нас отвели в оборудованную на территории части фотостудию, где на поток клепались парадные фото солдат с муляжами автоматов в руках и наложенным платежом по 300 рублей уходили домой. Мамы на почте смотрели на фото и со словами умиления «Мой пупсик стал настоящим мужчиной» охотно фотографии выкупали. Серьёзный бизнес. Мне это показалось шантажом на материнских чувствах, плюс я ещё ранее дома поставил перед собой цель, чтобы не было ни одной армейской фотографии с моим участием, так что я единственный извернулся и избежал съёмки.

19 июня

Увалувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона и встреча с родными планировались после присяги, но днём раньше тоже можно было поговорить с ними в комнате для встреч. Это было что-то среднее между посещением заключённых и родительским собранием: командир роты в классе толкал речи родителям и отвечал на их вопросы, потом привели солдат и дали несколько часов.

На конец собрания была припасена интрига посильнее списка лауреатов «Оскара» — командир роты объявлял результаты распределения. Место службы на следующие 11 месяцев. Хоть я заранее постарался освободить себя от желаний и предположений, но всё равно немного нервозности осталось. Я не попал в ОБОР, так что по аналогии с ВДВ можно было сказать «Попал в ОБОР — гордись, не попал — радуйся». Но попал в десятку отправляющихся служить во Владимир. Мда, практически Камчатка, как я хотел. Я понятия не имел, что за служба скрывается под этим словом «Владимир», поэтому этот исход не был для меня печальным, но состав моих соседей по десятке навевал тревогу. В основном это было фрик-шоу, что намекало на то, что я был таким же фриком, а практически все адекватные ребята, с которыми я более-менее контачил эти три недели, остались служить в Тейково.

20 июня

День присяги. Все офицеры в парадной форме, мы тоже по возможности привели себя в порядок. Накануне после бани впервые выдали новое нижнее бельё, чтобы во время увалаувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона у родителей не возникли вопросы о качестве обеспечения их чад. Перед присягой ещё надо было постричься, но сломалась насадка для машинки, поэтому пришлось блестеть головой под ноль. После завтрака отправились в одну из казарм за автоматами для присяги, построились на плацу. Запустили зрителей, шоу начиналось.

После построения в две шеренги нас поочерёдно вызывал офицер для зачитывания присяги. После снова собрались в «коробку» и ещё намотали круг по плацу показухи ради.

Я на пафосе принимаю присягу. Брат знал о моём желании не иметь фото из армии, поэтому как-то так

Ладно, на самом деле есть и нормальная версия. Нет фото с присяги — не служил же. Присягаю на верность своим безразмерным штанам

Сдача оружия и в увольнение. Двоих сирот не хотели отпускать, но парней удалось пристроить за компанию к другим семьям. На выходе из части сделали совместное фото нашего отделения на память, ведь дальше нас раскидает кого куда.

Обнимашки! Я чуть поодаль

Брат с мамой сняли комнату и привезли с собой столько еды, как будто заехали ко мне по дороге к Якубовичу на «Поле Чудес».

Переоделся в обычную одежду, после небольшой трапезы немного прогулялись по Тейково, затусили в парке. С ужасом обнаружил, что автоматически подстраиваюсь идти в ногу с братом.

Незаметно отведённое время вышло, пора возвращаться. Каждый сослуживец принёс в казарму несколько пакетов еды, я тоже с собой забрал всё недоеденное. Старослужащие такого счастья не видели даже в момент нашего прибытия в роту, слёзы счастья стекали по их юношеским лицам. Еду они изъяли и отфильтровали: самое вкусное забрали себе, новобранцам — в основном всякие печеньки с газировкой. Весь оставшийся день можно описать словосочетанием «жадные дети». Было неприятно видеть этот варварский чад кутежа и тем более участвовать в нём, поэтому я встал у окна и провёл вечер, вглядываясь вдаль в местные пейзажи. КМБ закончился, начиналась полноценная служба.

21 июня

Утром следующего после присяги дня всех разобрали по подразделениям, в казарме осталась только кучка «владимирских», ожидавших, когда за ними приедут. Тут с проверкой пришёл некий майор, в чьи обязанности входит всех разъёбывать. Он, конечно, знал, что вчера была присяга, и сейчас казарма ломится от жрачки. Во время тотального обыска еда из тумбочек летала по всей казарме. После разноса казармы и чмырения местного офицерского состава нас вынудили доедать всё, что осталось в роте. Повторение вчерашнего обжорства.

Уязвлённый разъёбом старшина решил устроить внеплановый убер-ПХД и поставил амбициозную задачу привести казарму в порядок. С мылом отмывали чуть ли не потолок. Старшина требовал, чтобы пары хлорки разъедали глаза и пробивали нос. Но особого эффекта уборка не принесла — тщательно оттёртая хлоркой казарма всё ещё проявляла свою сущность. Тон по-прежнему задавали каменный пол, облезающие краской койки и покосившиеся тумбы, справившие полувековой юбилей.

22 июня

Всех отобранных во Владимир солдатиков из разных учебных рот решили собрать в одной казарме, поэтому нас отправили в другую учебную роту. Сразу стало ясно, насколько разной бывает армия, насколько её нравы зависят от людей. Если визуально казарма была менее зачуханной — деревянный пол, какие-то полотна на стене — то рулившие здесь люди были паршивые. В нашей роте если и было иногда жестковато, то всё же справедливо и адекватно, а здесь царил блатняк и пальцезагибоны. Дни в этой роте тянулись гораздо дольше.

На зеркале возле входа в казарму было большими красивыми буквами написано «ВОИН ЗАПРАВСЯ», без запятой и мягкого знака. Висели эти буквы так явно не один месяц.

Нам довольно быстро нашли занятие — вокруг казармы спилили старые деревья с толщиной ствола в полметра, и мы должны были развлекать себя выкорчёвыванием пней и транспортировкой брёвен на помойку. Ладони быстро пришли в негодность и обросли мозолями, форма стала ещё более камуфляжной.

Потом местный старшина обрадовался прибывшей рабочей силе и по примеру коллеги тоже решил организовать внеплановую мега-уборку казармы. Ближе к вечеру обнаружил, что я умудрился, видимо, на помойке вляпаться ботинком в мощный сгусток мазута и местами загадил пол в казарме. Пока сие не было обнаружено, я спешно отмыл свой ботинок.

При построении на обед один бравый солдат (всё тот же Пасюков, что интересовался оркестром) поспешил проинформировать местных старослужащих, что в нашей роте нас дрочилидрочить
излишне придираться, изматывать чрезмерными требованиями

Словарь жаргона ещё жёстче (по-моему, это не так), что дедушки, конечно, восприняли как вызов. Мы поплатились ещё несколькими акробатически-силовыми упражнениями и отправились на обед гусиным шагом. После трапезы выяснилось, что от гусиного шага пол в казарме оказался в чёрных полосках-черкашах от ботинок, и наше ПХД звонко и весело продолжилось. Казалось, эти полосы стереть невозможно.

Ближе к ужину у нас было «информирование» — занятие по формированию у населения казармы правильных исторически-политических взглядов. Ответственный за распорядок дня офицер должен был монотонно с интонацией трупа зачитать принесённый от замполита конспект, хотя чаще за офицера читает какой-нибудь назначенный солдатик. Информирование было посвящено памятной дате. Офицер сымпровизировал и выдал, что 22 июня 1941 года началась Вторая мировая война. Когда один солдат дерзнул его поправить, воцарилась такая тишина, что на горизонте замаячило неожиданное продолжение ПХД ещё часов на восемь.

Телевизор в этой роте был нерабочим, но в моменты вечернего «отдыха» нас всё равно рассаживали перед ним, так что на самом деле из развлечений было только «Сидеть на стуле и смотреть на стену». Неплохой вариант.

24 июня

У одного из старослужащих в этот день был космоскосмос
день, когда солдату остаётся десять дней до дома

Словарь жаргона, и я опять почувствовал разницу между ротами. В нашей роте во время космоса командира отделения мило избивали подушками, здесь же были боксёрские перчатки из бумаги и скотча. Так как космонавт был шестёркой местного пахана, а пахан был каратистом, тот измывался над беднягой по полной.

Однако, как выяснилось, ему было не впервые отхватывать. Я лежал как раз на соседней койке от лежбища альфа-самца роты и наслушался их разборок. Главному пахану роты, альфа-гопнику, чьи жизненные перспективы явно включали в себя ходки, оставалось до дома дня три, и он решил подарить то ли командиру, то ли старшине роты дорогой коньяк. Шестёрке поручили спрятать бутылку, а когда позже она не обнаружилась в нычке, бедняга остался за крайнего. Как оказалось, на деньги его доили давно, за год службы долг составил 23 тысячи рублей. Под надзором пахана он обзванивал знакомых, чтобы занять эти деньги.

Когда драма утихла, у лежбища пахана продолжились философские беседы. Альфа не знал значение слова «приоритет» и стремился заполнить этот пробел, а один из его подручных популярно объяснял ему, что «приоритет — это когда чётко понятно, кто под кем ходит». Я не верил своим ушам.

В минуты досуга всех заставили писать письма домой, хотя я своё так и не отправил.

Неотправленное письмо домой

25 июня

За нами приехали. На прощание старослужащие устроили нам последние досуговые мероприятия, ну там полуприсед, отжимания и всё такое.

Забрать нас на ПАЗах приехали два офицера и прапорщик, каждый в своё подразделение. Предстояло несколько часов дороги из Тейково во Владимир. Во время путешествия я понял, что досрочное выписывание из изолятора недолеченным дало свои последствия — я чувствовал озноб и растущую температуру, а кашлять я не переставал с момента выписки.

По приезде на место нас разместили на первом этаже единственной казармы на территории части, и мы примерно начали понимать, куда попали. В глаза бросалось значительное повышение количества и размера звёзд на погонах офицеров. Если в Тейково майор считался «ого-го», а полковника мы видели только один раз издалека (командир дивизии на присяге), то здесь сразу пришли проконтролировать расселение несколько полковников.

Физически мне было довольно паршиво, я с температурой вяло поспевал за всеми командами, не успел подшиться. Но я решил, что очень тупо будет сразу слечь в лазарет, ведь первые недели наверняка во многом определяющие: распределение, ввод в строй и всё такое. Я решил переходить болезнь на ногах, как раньше делал в мирные времена.

26 июня

Утром встал до подъёма, чтобы закончить подшивание. После окончания работы столкнулся с разрывающим шаблон правилом: даже если солдат по какому-нибудь делу встал до подъёма, к 6 утра надо обратно раздеться и лечь в кровать, чтобы участвовать в подъёме наравне со всеми.

После подъёма я чувствовал себя неплохо, на равных осилил утреннюю физподготовку. Но ближе к полудню приходил озноб, и на весь оставшийся день единственной целью было дожить до отбоя. Помимо озноба и температуры меня раздирал адский кашель. Такой глубокий, что выворачивал мои внутренности наизнанку, «основание кашля» доходило до моего желудка и там переходило в рвотные порывы. Вечером рвота подступила на расстояние выстрела и не вырвалась только потому, что я не разомкнул рот и сглотнул блевотину обратно. Те ещё ощущения.

В этот же день начался ввод в строй. Нас отвели в клуб на беседу с двумя майорами, заместителем командира части майором ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно и ответственным за воспитание и культурную составляющую майором БюдзенкоБюдзенко
майор, замполит (точнее, заместитель начальника по работе с личным составом) узла связи, спокойный и интеллигентный, отвечает за культурные мероприятия, барабаны на разводе и чтобы никто не повесился. Зам немного рассказал о части. Выяснилось, что нам досталось бремя служить при штабе. В Тейково была ракетная дивизия, а здесь во Владимире находился штаб объединяющей такие вот дивизии ракетной армии — большое пятиэтажное белое здание, напичканное полковниками с вкраплением генерал-майоров.

Штаб армии, он же «Белый штаб». Фото из интернета

Болванка «Тополя» напротив входа в штаб армии (снимок сделан как раз из него). Довольно старое фото из интернета, на месте кирпичных зданий уже стоит многоэтажка

И при этом штабе есть отдельная войсковая часть, отвечающая за его обеспечение, официально она так и называлась — «центр обеспечения». В составе части всего три роты: рота охраны (куда меня отобрали), узел связи и рота обеспечения (водители). И ещё в двадцати километрах от Владимира был командный пункт армии, куда все ездили на дежурство.

Справа можно увидеть старое двухэтажное здание из красного кирпича штаба центра обеспечения, он же «Красный штаб». Такой вот модный лофт. Фото с крыльца белого штаба. Фото командного пункта, конечно, нет, но есть пост ЖЖ и метка викимапии с фотками на обломках другого командного пункта.

Официальное название — «Владимирская гвардейская ракетная Витебская Краснознамённая армия». Это сочетание «Владимирская Витебская» вызвало недоумение, примерно как если бы у вуза было название «Московский государственный новосибирский университет».

После этой вводной информации майор ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно дал каждому прибывшему представиться и чуть рассказать о себе, активно комментируя биографии в стиле «ну и долбоёбов привезли». Я среди прочего упомянул опыт игры на ударной установке, офицеры встрепенулись и записали мою фамилию. Выяснилось, что у такой маленькой части нет полноценного оркестра, а есть только два барабанщика — один на большом басовом барабане для задания темпа (играть физически тяжело) и второй на малом «рабочем» для рисунка марша (играть технически тяжело). Один из нынешних барабанщиков отправлялся домой через четыре дня, а замены не было, так что я оказался очень кстати. Вместе со мной в барабанщики прорвался всё тот же поклонник оркестров Пасюков. У него было за спиной пять лет музыкальной школы по классу фортепьяно, хотя после собрания он отказался сыграть что-нибудь на местном пианино, мол, уже всё забыл. Тогда мы сразу приступили к репетициям. Второй из нынешних матёрых барабанщиков, рядовой Попов, тут же обучил нас барабанным партиям марша — я на малом барабане, Пасюков на большом.

***

С нами встретился офицер, ответственный за материальное обеспечение солдат, и снял с наших ушей всю лапшу про банковские карты ВТБ-24, которую нам так обильно развесили в Тейково. Ну или накидал новую. Все эти страшилки и переоформление на другой банк были лишь способом скромного заработка отставного офицера. Хотя на этом фестиваль сюра не прервался. Несмотря на то, что зарплаты капали солдатам на банковские карты, на территории части не было ни одного банкомата. Приходилось или упрашивать офицеров вывести за территорию части, что было редкой удачей, или отдавать для обналички карточку с пин-кодом продавщице из чепка.

27 июня

Внезапно выяснилось, что меня отобрали не в роту охраны, а в узел связи, хотя меня даже не оповестили об этом. Оказывается, ещё по пути во Владимир меня с Пасюковым перекупили в узел связи из-за высшего образования у меня и пяти лет музыкальной школы у него. Мол, в узле связи мозги и острый слух больше пригодятся, чем в роте охраны.

Несмотря на то, что все прибывшие ещё не были разобраны по подразделениям, я уже познакомился со старшиной роты узла связи, тем ещё мудаком колоритным персонажем. Казалось, что жестокость, бескомпромиссность, лютая ненависть и еле сдерживаемое желание переебать — единственные чувства, которые он мог испытывать к солдатам. Старшина с энтузиазмом воспринял новость о том, что я успел засветиться как барабанщик — он прямо дал установку уяснить, что я никогда не умел, не умею и не буду уметь играть на барабанах, а иначе он перебьёт мне руки так, что я палочки даже не смогу держать. Кажется, моя непродолжительная барабанная карьера стремительно приближается к закату. Однако я успел засветиться в новом амплуа перед командованием части, так что тут всё уже зависело не от меня.

***

В рамках акклиматизации нас всех поодиночке сводили на беседу с психологом части — женщиной, на которой все офицеры части оттачивали свои навыки пикапа. Понятно, что если честно отвечать на её вопросы, можно получить особую пометку на своём личном деле и потом лишиться ништяков вроде допуска к оружию или боевому дежурству и всю службу мыть полы специальными тряпками, которые не выдерживают вес человека:

 — Вы задумывались о самоубийстве?
 — Конечно, любой нормальный человек когда-нибудь задумывается о смысле жизни и суициде. Ещё нобелевский лауреат по литературе Альбер Камю в своём известном эссе «Миф о Сизифе» писал: «Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философская проблема — проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии». Ой, санитары, куда вы меня несё...

Я уже удивил психолога признанием, что резкая смена настроения для меня норма, и после этого решил уже не выёживаться и отвечать в ожидаемом русле. Бодр, весел, ничего не болит, ничего не беспокоит, ни о чём не думаю.

29 июня

В этот день закончился период акклиматизации, и нас должны были разобрать по ротам. Я переехал на второй этаж казармы, мой дом на следующие 11 месяцев. Казарма была куда лучше, чем в Тейково, хотя про кубрики наврали. Все кровати только одноярусные, так как солдат не так много; есть спортивная комната с турниками и штангой; стиральная машинка, душевая.

Панорама казармы. И заваленный горизонт не по уставу

При первом же походе в столовую в составе узла связи меня поставили барабанщиком вести подразделение.

***

Все эти дни я всё ещё ходил с температурой и кашлем. По утрам я чувствовал в себе силы продержаться на занятиях по физподготовке и вытерпеть пятикилометровые пробежки, с течением дня становилось всё хуже и хуже. Я кашлял, блевал в себя и сглатывал. Закончилось это довольно неожиданно — мою болезнь выдали результаты анализа крови, взятые во время медобследования для допуска к дежурству. Рентген лёгких, бронхит, госпиталь.

В госпитале подход посерьёзней, чем в лазарете. Я никогда не лежал в обычной больнице, но есть ощущение, что с военным госпиталем ей не сравниться.

Примерно так выглядела палата в госпитале. Фотография из интернета, причём в действительности это фото казармы того самого типа «кубрик»

Круглые сутки я спал и читал «Братьев Карамазовых». Однажды телевизор в коридоре госпиталя выпуском новостей объявил о нахождении Бозона Хиггса, напомнив о совсем забытой, но продолжающейся жизни снаружи.

5 июля

Меня выписывают из госпиталя в никуда — я возвращаюсь в роту, в которой до этого провёл около часа. Вокруг какая-то жизнь и движение, а я вообще не врубаюсь в происходящее. Старшине не нравится форма моей кепки, и он объявляет о своём намерении нассать в неё. Со второй попытки нахожу свою койку, так как в казарме нашёлся мой тёзка, и я сначала совершил набег на его спальное место. Для усугубления своего состояния отчуждённости я во время раскладывания вещей в тумбу палю старшине свой телефон. Оказывается, он забыл собрать с нового пополнения телефоны на хранение, и всю неделю новобранцы этим втихую пользовались. Я ему напомнил о его промахе, со всех собрали телефоны, и я в довершение стал объектом лютой ненависти своего же призыва. Начало службы в роте ОК.

Телефоны в армии

Формально телефоны должны храниться в сейфе канцелярии казармы и выдаваться раз в неделю во время досуга по запросу солдата. На деле ключи от сейфа только у командира роты, ответственные за распорядок дня офицеры не хотят заморачиваться и разыскивать его, ведь время досуга обычно после ужина, когда почти все офицеры, включая командира роты, уже разошлись по домам. Солдаты тоже не особо рвутся выклянчивать телефоны, уже зная заранее итог. В общем, в лучшем случае сданный на хранение телефон можно было бы увидеть в день ухода домой, если к этому времени из сейфа его не сопрут (были случаи). Но обычно практически все солдаты по чёрным каналам добывают себе новые телефоны и наполняют свою скучную повседневную армейскую жизнь постоянным беспокойством «как бы не спалиться». Солдат должен жить с постоянным чувством опасности!

Весёлые непрекращающиеся кошки-мышки с некоторыми рьяными офицерами «Спрячь телефон — найди телефон» являются фоновым развлечением армейской жизни. У каждого лагеря свои приёмчики, фишки и технологии.

Солдат знает каждый закоулок казармы и места, где можно спрятать телефон. Он пришивает скрытые карманы к форме и ныкает телефон в самые труднодоступные места (not gay). Он изучает повадки офицеров и их расписание, постоянно оценивает риски. Он знает о роковом несовершенстве мобильников в виде помех и наводок, никогда не подходит к стационарному телефону или другому оборудованному динамиком устройству вместе со спрятанной трубкой (ох, сколько нерях спалилось на этой ошибке). Он просит сослуживца передержать у себя телефон на время повышенной опасности и скрытно вернуть телефон во время ужина. Он договаривается с дежурящими по ночам, чтобы те под покровом темноты заряжали трубки. Каждый выбирает свой допустимый уровень риска и замороченности. Взаимовыручка и коллективный разум, постоянное скрытное перемещение телефонов по территории части — увлекательная вещь.

У противоположного лагеря свои приёмы. Внезапные проверки в нежданный выходной день, глубокий шмон солдата с раздеванием, обыск тумб и кроватей. Старшина роты также знает каждый уголок казармы и постоянно обновляет свои познания о методах сокрытия телефона. Это всё похоже на поиски дыр в безопасности информационных систем — эксплоит тихо используется, пока промах любого из солдат роты не закрывает навсегда спалившуюся технологию для всех остальных, но вскоре придумывается новый хак. Ну и солдату достаточно спалить любой аксессуар — зарядку, наушники или карту памяти, чтобы выдать обладание телефоном. В таком случае ему прямо говорят «Чтобы сегодня вечером телефон был у меня». Иногда в случае рецидива офицеры устраивали показательные выступления в виде ритуального утопления телефона или прибивания его гвоздём к доске. Он умер за твои грехи, солдат!

На что это похоже. Фото из интернета

8 июля

Воскресные занятия по физподготовке отдавали абсурдом: нам выдали для пробежки разваливающиеся кеды Abibosi, которые стоило пристрелить из сострадания ещё пару лет назад, но носки по такому поводу нам выдавать никто не планировал. Портянки, колыхающиеся на ветру из кед — та ещё картина.

Источник вдохновения

Накануне нас наконец по документам приписали к части, закрепили оружие, оформили перевод в военных билетах. Пасюков, отобранный писарем для заполнения военников, проявил эрудицию, и у всех в списке оружия обнаружился аж АК-47, спешно исправленный на АК-74.

АК-47. А не, не, АК-74

Теперь мы официально могли быть назначены в наряд, и в этот день меня ждал первый подобный опыт. Позапрошлый призыв практически весь уже разъехался по домам, в наряды ходить было совсем некому, поэтому уровень готовности солдата к заступлению в наряд вообще никого не беспокоил. Меня объявили заступающим помощником дежурного по паркупарк
хозяйственная территория для размещения автотранспорта и прочей техники

Словарь жаргона, посадили в класс для подготовки наряда и дали в руки уставустав
конституция армейской жизни, священный артефакт армейского уклада, сборник правил и положений о том, как надо организовывать службу

Словарь жаргона. Все вокруг спали, а я листал устав, вообще не представляя, что меня ждёт.

А ждал меня развод — построение заступающих в наряд на плацу для проверки знаний и внешнего вида серьёзным дядечкой — заступающим дежурным по управлению офицером из штаба армии. Я, конечно же, полностью сфейлил проверку, на требование доложить определённую статью устава я выдал небольшой вольный пересказ моих впечатлений от прочитанного во время подготовки. Проверяющий дежурный по управлению (или просто «управа») мне всё же позволил заступить в наряд, но обещал в течение следующих суток повторно проверить мои знания.

Наряд оказался катастрофой. Я должен был сидеть в маленьком КПП размером два на два метра и контролировать допуск в парк — записывать всех проходящих, проверять пропуска, запрашивать разрешение пропустить у дежурного по парку и т. д.

Заступивший со мной дежурным по парку офицер дал мне полчаса на зазубривание нужных статей устава, а это страницы три мелкого текста, после чего устроил проверку. Ответил так себе, за что заслужил всего сто отжиманий, а не сто пятьдесят, как мой напарник, тоже заступивший впервые.

Вечером прибыл тот самый дежурный по управлению проинспектировать несение службы, и я опять сфейлил. Меня вновь подвело незнание жаргона: дежурный спросил, «бьётся ли опись», и для меня это был просто бессмысленный набор слов. Как оказалось, при заступлении в наряд я должен был проверить на КПП наличие всех вещей, перечисленных в списке (описи), а «опись бьётся» означает, что содержимое описи соответствует реальности. Я лошара.

***

На ночь малюсенький КПП закрывался, и в десять вечера я перебрался в основное здание, где сидели дежурный по парку, дежурный водитель и мой напарник. Там половину ночи (4 часа) можно было, не снимая форму, поспать на жёсткой кушетке без надежды на одеяло, вторую половину надо было бдеть. Развлекался поглаживанием местного кота и игрой в карточную «тысячу» на допотопном компьютере с виндоусом 98.

Место дежурного по парку. За окном унылый вид, парк и безысходность

Следующий день был чрезвычайно долгим и мучительным, до смены с наряда где-то в 17:00 я изучил каждый миллиметр этого проклятого КПП. Возникла ещё проблема — мне надо было при каждом проходе кого-нибудь через КПП записывать в журнал время и фамилию, но на КПП часов не было, а  у моих наручных часов ещё ранее села батарейка, так что я впервые в жизни всерьёз определял время по солнцу. Плюс ещё проблема с идентификацией — я не знал в лицо ни солдат-водителей, ни офицеров. Я должен был или включить режим педанта и докапываться до каждого проходящего, с докладом старшему, проверкой пропусков и т. д., или наоборот, пустить всё на самотёк.

Наконец меня сменили, я понял все ужасы наряда и решил больше не забивать на подготовку к заступлению.

10 июля

В этот день мне повезло попасть в бригаду покраски кроватей. Нехлопотная медитативная деятельность, да и совершалась она этажом ниже, вдали от глаз старшины.

Я в запасной «рабочей» форме крашу кровати, когда на этаж вламывается солдат из нашей роты. Срочная новость, алярма — на разводе наряда нету барабанщиков! Я за три секунды переодеваюсь в нормальную форму, хватаю барабан и пулей лечу на плац. Но там заступающий дежурный по управлению ехидничает по поводу опоздания и говорит «давай, до свиданья, иди дальше тусовать в свой клуб, барабанщик». На самом деле я до этого не играл на разводе и очень смутно представлял, что там надо было барабанить, так что такой заворот от офицера был не самым худшим вариантом. Вернулся красить кровати.

11 июля

Первая учебная тревога. Нас никто не инструктировал о поведении при тревоге, видимо, подразумевалось, что мы откуда-то должны всё знать. Выдали какие-то мешки с непонятной экипировкой, и дальше гадай, как и в каком порядке это всё надевать. Оружие молодняку раздавать ещё побоялись (хотя патроны при тревоге всё равно не выдают), поэтому нас как самых незанятых отправили посыльными. Посыльный при тревоге получает конверт со списком военнослужащих-контрактников и их домашними адресами и должен всех обежать (все в пределах квартала-двух) и оповестить о тревоге. На деле об этой тревоге все знают заранее, офицеры уже разослали смски, и вместо информирования стайка посыльных солдат сидит за ближайшими гаражами пятнадцать минут, после чего возвращается с чувством выполненного долга. Было очень необычно оказаться за забором части без чьего-либо надзора.

В казарме во время экипировки и выдачи оружия стоял шум и столпотворение, это за своими автоматами ещё приходят контрактники с заниженным уровнем дисциплины. В качестве профилактики старший лейтенант МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова уложил нас отжиматься в экипировке. Обливались потом от натуги.

***

В курилке после обеда барабанщик Попов, по совместительству закреплённый за клубом солдат, попросил помочь с переустановкой Винды на клубном компьютере. Однако довольно скоро в клубе раздался телефонный звонок, старшина вызывал нас в роту. Нас ждала взбучка за проёбпроёбываться
великое искусство избегать работ по всевозможным причинам

Словарь жаргона от ПХД. Старшина рекомендовал мне держаться подальше от клуба и быть паинькой. Сослуживцы тоже наехали на меня, хотя Попов заранее же договорился с дежурным по роте, что заберёт меня.

13 июля

Наконец завершилось медобследование, прерванное в прошлый раз бронхитом. Теперь я годен к заступлению на дежурство при особых условиях службы, то есть на командном пункте. Для дежурства ещё надо было знать морзянку, и нас планировали ей обучить. Только это было затруднительно: людей катастрофически не хватало, всё новое пополнение было постоянно в нарядах, так что собрать нас в одном месте для обучения казалось невозможным.

После бани мы снова вернулись с портянок на носки.

Мне предстояло заступить в наряд по «красному» штабу, а я ничего не знал об этом наряде и даже не был в штабе ни разу.

Что самое печальное, напарник по наряду тоже ничего толком не знал, хотя обычно туда для баланса хотя бы одного ставили из опытных старослужащих. В итоге примерно повторилась история с нарядом по парку — мы сидели на проходной штаба с пятирублёвыми глазами и вместо проверку пропусков только как болванчики вскакивали при виде офицеров выполнять воинское приветствие. У нас была ламинированная карточка со списком офицеров части, и мы должны были постоянно контролировать их присутствие в штабе, ведь на проходную постоянно звонили спросить, на месте ли такой-то офицер. Но заполнялась она нами исключительно методом рандома. Только иногда ради расширения кругозора мы интересовались фамилией проходящего офицера, не говоря уже о проверке пропусков.

Вид из проходной штаба

Отдавать честь

Популярная формулировка «Отдать честь» ныне считается моветоном, и любой употребивший её подвергается чмырению и осуждению. Мол, честь пьяные девки отдают в кустах на выпускном, а военный свою честь никому отдавать не должен. Правильно говорить «Выполнить воинское приветствие». В общем, такой небольшой лингвистический онанизм. Хотя это, видимо, не всегда так было, я лично листал старое офицерское пособие 80-х годов, где спокойно отдавали честь. Да, и сам этот жест рукой можно выполнять только в головном уборе. Приставить руку к виску с непокрытой головой — другая ошибка, за которую усиленно покрывают позором. Хотя в других странах вроде США такого ограничения нет.

Дедушка недоволен Рейганом

14 июля

Опять был в шаге от игры на барабане на разводе наряда. Из штаба меня вызвал ответственный за распорядок дня офицер и начал интересоваться моими барабанными навыками. Выяснилось, что внезапно на разводе опять некому стучать, и вся надежда была на меня. И вот я уже сидел в курилке с барабаном перед построением на развод, как возвращается Попов и освобождает меня от исполнения барабанных обязанностей.

15 июля

Заступил в наряд в штаб с Поповым, но у того были дела в клубе, поэтому принимал я наряд один. Обычные для смены требования — заполненный журнал, порядок, вынесенный мусор — вдруг стали поводом разборок, и это был один из моих самых бесславных эпизодов армейской жизни. Двое солдатиков из роты охраны, которые сами сутками ранее сменили меня в наряде по штабу, включили форсированный гоп-режим. Я по уровню их борзости сделал ошибочный вывод, что как минимум один из них старшего призыва. После я совершил ещё одну ошибку — включил все свои обычные переговорные навыки (Кэмп, «опишите боль», «если что-то не устраивает, то просто скажи об этом» и всё такое), то есть общался с бычьём как с нормальными людьми. Конечно же, если не бычишь в ответ, не бугоришься плечами, пытаясь казаться объёмней, то в их глазах ты лох опущенный и вообще не «ровный». Последовали угрозы и блеф «Ща так уебём что стену эту проломаешь ёпта», «Мы ща позвоним тебе в роту, там тебя уроют, мы всех знаем». Я совершил третью ошибку подряд — произнёс фразу вроде «С таким подходом к сдаче наряда вы вернётесь обратно в Тейково», и ключевое слово «Тейково» запустило необратимый процесс.

В Тейковской дивизии находится гауптвахта, и гопники от этого факта очень возбудились на тему доносительства. На уточняющий вопрос я обозначил свою позицию: я не собираюсь обращаться к офицерам с жалобами и доносами, но в этом нет необходимости, так как с таким топорным поведением даже без моего участия будет затруднительно не спалить свой гоп-кураж и победоносные махачи, которыми они так запугивали, да и я при прямом допросе не собираюсь сооружать конструкции типа «я поскользнулся и ударился об лопату», выгораживая олухов. Такого высказывания оказалось достаточно, чтобы я был обвинён (и сразу приговорён) в самом страшном грехе солдата — ссучению, оно же стукачество. Я величайший лох в истории армии, о чем мне эти два гопника напоследок и заявили, обещая, что я буду до конца службы жалеть о своих словах. Во время ужина я поговорил со старослужащими из своей роты, поинтересовался историей отношений с ротой охраны — может старая вражда какая, часто ли такие выебоны случаются. Те охуели с моей истории и инициировали разборки, но там всех интересовало только моё слово «Тейково» и мой статус «суки», на этом фоне про выебоны гоп-дуэта все забыли. Это был полный провал. Фейспалм.жпг.

16 июля

Ситуация стремительно усугублялась. Как мне рассказал Попов, в курилке на почве моей свеженькой репутации начали распускать слухи о том, что кто-то знает парня, который слышал о том, что чей-то сослуживец видел, как я доложил о произошедшем какому-то офицеру. На себе почувствовал принцип работы бабушек на скамейке возле подъезда. А я в этот момент был в наряде в отрыве от роты и не мог никак повлиять на этот процесс распространения слухов. И, конечно же, никто не собирался мне напрямую предъявлять эти обвинения в стукачестве. При мне все молчали, шушуканье начиналось уже за спиной. Самому же лезть выяснять отношения было бы воспринято как оправдывание и слабость, да и кому конкретно предъявлять претензии, если это всё уже перешло в коллективное бессознательное?

Попов заявил, что моя позиция Don't ask, don't tell всё же по армейским меркам довольно зашкварная, хоть он и не полностью разделяет этих оценок. Внутренне я согласился играть по этим правилам тотального молчания, но всё же считал, что даже по этим правилам ничего необратимого пока не совершил, ведь человека определяют действия, а не слова, и «сукой» нарекают по факту. В любом случае ситуация так себе.

В общем, в своей роте я репутацию восстановил, а вот с ротой охраны установились непростые отношения, ведь где-то там в недоступных мне глубинах их коллектива работал этот неприметный источник сплетен.

17 июля

Пасюков слёг в больницу, поэтому мне предстояло впервые барабанить на разводе. Я на маленьком, Попов на большом. Обошлось без косяков, и я стал барабанить на разводах на полноценной основе, даже после возвращения Пасюкова из каличкикаличка
лечебное учреждение

Словарь жаргона.

***

На территории части рядом с казармой находилось общежитие для офицеров и военнослужащих по контракту — старое кирпичное здание, бывшая конюшня. Поэтому по части гуляли члены военных семей, дети возвращались из школы, жёны из магазинов... По вечерам офицерские дети играли в прятки на командирской трибуне и катались на велосипедах в лучах заходящего солнца по плацу вокруг нашего строя солдат, с кирпичными лицами участвовавшего в вечерних мероприятиях.

Примерно так всё это выглядело. Фото из интернета

18 июля

Из Тейково привезли и поселили на первом этаже второй поток новобранцев — тех, кто из-за болезни или других причин не смог приехать вместе с нами. Людей в роте как всегда не хватало, поэтому я сразу после наряда по штабу отправился с Поповым рулить пополнением на первый этаж. Толком ничего не знал, но особо ничего и не требовалось. Ночью я сидел в «аквариуме» помощника дежурного по части с телефоном Попова, впервые с момента призыва получив доступ в интернет. Какое важное событие в жизни интернет-задрота.

19 июля

Утром тишину в казарме разорвал мой крик «РОТА, ПОДЪЁМ!», дебютировал в этом амплуа. После завтрака из-за той же нехватки народа меня хотели перекинуть в наряд по бане, находящейся за пределами части, но тогда барабанить было бы некому, и я снова заступил в наряд по штабу.

21 июля

ПХД, нас с Полторацким (он же Полтораха) отправили убираться рядом с санчастью и забыли про наше существование. Быстро справились с заданием и несколько часов просто тупили. Впервые в жизни спал стоя, оперевшись на лопату.

***

А-А-А-А-А-А! Армия, что ты творишь с людьми, прекрати! В туалете казармы не было туалетной бумаги, я обратился к каптёрукаптёр
заведуюший каптёркой (кладовой) солдат

Словарь жаргона. Тот с особой каптёрской хозяйственностью и полным ощущением своей правоты объяснил, что туалетная бумага пополняется каждый день в 6 часов вечера, то есть предложил срать по расписанию. Так, где тут моя тетрадь с конспектами была.

24 июля

Барабанная карьера дала сбой. Я напортачил на двух разводах подряд и сначала получил люлей от начальника штаба армии, а потом от зама командира части. Попов немного почмырил меня, хотя его можно понять — в основном ответственность за нашу игру ложится на него как на более опытного барабанщика.

Не в первый раз забываю флягу. Она висит сзади на поясе, и обычно в наряде по штабу её отстёгивали, так как каждый раз, садясь на стул, бьёшь флягой об сиденье, а вставать-садиться приходится постоянно. А при отбытии в роту забывали прицепить обратно. Но на этот раз забыл в спортуголке. С висящей на поясе флягой неудобно делать жим штанги лежа, поэтому я её отстегнул и положил на подоконник. А при построении на вечернюю прогулку, конечно, про флягу забыл. Пропажу обнаружил уже на улице, оставалось только надеяться, что никто не заметит. Но дежурный по части старший лейтенант МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова заметил мой косяк, во время построения тихо подошёл сзади и с силой ткнул кулаком в почку, как раз в районе пропавшей фляги.

25 июля

Я попал в самое пекло заварушки. На территории части постоянно ведётся скрытое противостояние Белый штаб (армии) vs. Красный штаб (центра обеспечения), прямо как в гражданскую. Накануне «наши» успешно смогли «подорвать» Белый штаб — один из офицеров в роли учебного террориста смог пройти в запретную часть штаба и заложить муляж бомбы, за что потом были вздрючены должностные лица.

Ответный удар не заставил себя долго ждать. Дежурный по управлению, который, напомню, назначается из офицеров белого штаба для контроля за нашей частью, решил устроить полный разнос красного штаба, и как раз я заступал туда в наряд.

Сначала на разводе он устроил мне суперэкзамен на знание всех правил, норм и актов по штабу, я еле отбился от него, но он явно не успокоился и сказал «ну мы ещё посмотрим». Атака была молниеносной. Вечером, когда напарник на обратном пути с ужина был завербован старшиной на укладку асфальта, и я остался в одиночку, пришёл дежурный по управлению и начал пинать меня по всей мелочи. Чердак не опечатан, не все ключи от кабинетов отписаны в журнале сдачи, неправильные бирки, некоторые кабинеты не опечатаны, расход офицеров неверный (напарник забил на его актуализацию, а я с умным лицом рассказывал управе, что вот этот и вот этот всё ещё в штабе, хотя он был пуст) и другие детали, на которые испокон веков клали и офицеры штаба, и наряд. Когда дошла очередь до противопожарной безопасности и огнетушителей, я решил, что где-то же они должны быть, сейчас проведу управу по этажу и по пути встречу. Провёл управу по всему штабу со словами «Он где-то тут должен быть, насколько я помню», но оказалось, что во всём штабе нет ни одного огнетушителя. Это был фейл.

Ещё были разборки с ключом — пришёл офицер и требовал ключ от своего кабинета, но его нигде не было. Разбирались, ругались с предыдущим нарядом — без толку.

27 июля

Я завершил свой социальный эксперимент по изучению армейского коллективного помутнения разума. На флягах с водой, которые носятся на поясе в тёплое время года, должна быть пришита именная бирка — фанера 3 на 5 см, на которую наклеивается белая бумага со званием и фамилией хозяина. Бирка пришивается зелёными нитками, так как этот цвет считается камуфляжным, и вообще никого не смущало, что на белой бирке они ни разу не камуфляжные, а наоборот. Когда у меня эта бирка оторвалась, я решил пришить её белыми нитками вместо зелёных и проверить, кто и когда заметит этот саботаж, и каков будет аргумент против. Спустя неделю был найден победитель этого конкурса — старшина заметил на утреннем разводе, с коллегой поугарали надо мной. Вот же долбоёб, как это можно же додуматься, белыми нитками пришивать белую бирку, ведь не положено же, белый цвет ниток не закреплён в нормативных актах как маскировочный.

Всякий стаф с бирками на зелёных нитках. Если приглядеться, можно увидеть зелёные нитки на бирках. Фото из интернета (лучше не нашёл).

Ещё старшина постоянно придирался к состоянию моей бляхи из-за того, что барабан регулярно сдирал с неё краску, обнажая металл.

Бляхи и онанизм

Нашей роте ещё повезло с бляхами — они у нас просто грубо покрывались толстым слоем какой-то паршивой зелёной краски. У остальных рот бляхи были без краски, голый металл. Это порождало ещё кучу требований — если что-то металлическое, то оно должно быть как зеркало. Ребята из роты охраны заморачивались всякими наждачками, шкурками-нулёвками, пастой ГОИ, рецептами правильной полировки, обсуждениями преимуществ разных материалов в качестве тряпки для натирания и т. д. Ну и это постоянное наяривание тряпкой на бляху при каждой свободной минуте... Издалека курилка напоминала клуб публичной мастурбации. Наши же бляхи были великолепны в своём убожестве, и я доволен, что нас обошёл этот фетиш.

Недостижимый идеал бляхи из снов дембелей

Моя бляха

30 июля

За эксперимент с биркой карательные меры не последовали, но отпечаток на старшине он явно оставил. Иначе сложно объяснить первый физический пиздюль, который я получил от Сатаны. Как вы уже помните, он люто ненавидит барабанщиков и всё, что связано с клубом, так как это легальная возможность солдат хоть ненадолго улизнуть из-под его контроля, и в этот день он решил проучить Попова, поставив его в наряд по штабу сразу после смены с наряда по парку, чтобы жизнь мёдом не казалась. Зам командира роты, изучая список заступающих в наряд, счёл это ошибкой и вместо Попова в штаб поставил меня. Когда же я после этого встретился на лестнице со старшиной, тот ударил меня в плечо с претензией «Почему Попов в штаб не заступает?». Хотя полноценным ударом это не назвать, по сути замаха не было, скорее тычок кулаком в плечо за счёт нашего относительного противохода, но как факт — первый физический пиздюль спустя два месяца службы.

Вечером начальник узла связи подполковник Смирнов, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», вероломно и без объявления войны устроил внезапный глобальный шмон, так сказать, с глубоким проникновением. Много телефонов спалили, но мой давно пылился в сейфе канцелярии, поэтому для меня страшней было сильное просеивание всех остальных личных вещей. Под запрет поставили буквально всё, в том числе мою записную книжку. Я уже планировал диверсионную акцию по спасению её из кучи мусора, образовавшейся на взлётке, однако после ухода Смирнова нам дали возможность некоторые вещи вернуть. Хотя дневник я вёл только два месяца, под угрозой потери я понял, что это самая дорогая мне вещь в армии.

31 июля

Утром во время развода на плацу подполковник СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость вывел из строя и жёстко отчитал старшину у всех на глазах за урожай вчерашнего шмона, составивший семь мобильных телефонов. До этого мы никогда не видели, чтобы кто-то вообще перечил Сатане, казалось, что даже офицеры боялись его. Но Смирнов и Сатана достойны друг друга.

Пришла расплата. В столовую мы передвигались бегом, причём у нас с Поповым были барабаны. Обычно мы их берём из клуба сразу после завтрака, но, видимо, старшина решил лишить нас возможности слиться в клуб. Мне с маленьким барабаном в этом плане повезло больше, чем Попову с басовым.

В столовой нас тоже ждал сюрприз — вместо обычной еды мы должны были есть сухпай. У запасов на складе истекал срок годности, поэтому командиры приняли решение от них избавиться при помощи срочников.

Сухпай

Существует несколько вариантов пайков с различной комбинацией блюд. Некоторые — полнейший АДЪ: шпик и некоторое мясо, которое мы называли «Кровавые какашки под собственной дриснёй». В остальном довольно съедобно: плавленый сыр, овсянка, паштет — вообще ОК; галеты на вкус как картон, с рыбой как повезёт. Для разнообразия пойдёт, но только если не ежедневно: на третий день смотреть на паёк без страданий становится тяжело.

Один из вариантов наполнения сухпая. У автора фото есть подробный разбор содержания.

Меня ждал первый наряд дневальным в роту. В этот же день Сатана ушёл в отпуск, поэтому мне повезло, ведь наряд по роте со старшиной и без него — понятия из разных вселенных.

Наряд по роте

В наряде по роте один дежурный и два помощника — дневальных. Один из дневальных именуется «очередным», он должен постоянно стройно стоять на «тумбе» (площадка 50×50 см с высотой 10 см) на самом видном месте, периодически отрываясь на телефонные звонки. Второй дневальный «свободный», он занимается наведением порядка на закреплённом за ним участке казармы или выполняет какое-нибудь другое задание. Ну и они меняются местами периодически — то один стоит на тумбе очередным дневальным, то второй.

Ещё дневальные делятся по сменам: первая и вторая смены, в других частях бывают и третьи. Смена влияет на обязанности и закреплённую для уборки территорию: так, дневальный первой смены подменяет дежурного во время его сна, а дневальный второй смены отвечает за уборку туалетов. Понятно, что вторая смена менее почётная и ответственная, на неё назначают обычно или новичков, или какого-нибудь лошару, или в качестве наказания по распоряжению старшины или командира роты.

Очередной дневальный бдит на «тумбе». Фото из интернета

Так вот, если в обычных условиях все по возможности старались подольше быть свободными дневальными, так как можно было хотя бы присесть незаметно, то при наличии в роте старшины за счастье считалось просто постоять несколько часов на «тумбе».

Но даже в свой последний день он поднасрал — отобрал у меня печенье, растворимый кофе и прочие ништяки, которые наряд по роте обычно закупает, чтобы пережить ночь. Пришлось после развода ещё раз незаметно бегать в чепок закупаться.

Во время наряда ещё и отхватил. Стоял дневальным на тумбе, чем-то не понравился МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростовау, стоял расхлябанно что ли. Он кинул в меня связку ключей и тут же потребовал вернуть её. Я без задней мысли бросаю ему эту связку обратно, за что получаю удар в плечо.

С отпуском старшины старослужащие вспомнили про свой статус, начали активно выёбываться в стиле «Ну всё, теперь вам пизда». Пытались припомнить, как дедавщинить, что им полагается по своему положению, какие армейские традиции ублажения дедушек существуют. Один старослужащий пытался стрельнуть сигарет, и на мой обычный ответ «не курю» сначала разочарованно перевел взгляд на следующего молодого, но затем задумался на секунду и сымпровизировал, что даже у некурящих должны быть сигареты для старослужащих. Восторженный своей придумкой, он пошёл рассказывать о ней корешам, но идея как-то не прижилась.

2 августа

В наряде по штабу меня подъебал зам командира части ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно. Позвонил мне на проходную и приказал восемь раз по громкой связи на весь штаб вызвать к нему в кабинет замполита. После первых двух повторений из штаба армии пришёл мой напарник со срочной телеграммой этому самому Гавчеренко. Я прервал своё попугай-шоу, полагая, что телеграмма важней и вообще, замполиту и двух разов должно было хватить. Конечно же, это была роковая ошибка. Тут же последовал повторный звонок, меня вызывали в гости на ковёр.

У Гавчеренко было совещание, присутствовали все офицеры управления и командиры подразделений. В том числе и замполит, то есть на деле его вызывать не надо было, и всё это было веселья/проверки ради. Весь бомонд был в сборе, началось представление «Унизь солдата». Гавчеренко поведал всё, что обо мне думает и поделился исторической справкой, что раньше я за такой проступок получил бы шесть (8 − 2 = 6) ударов по спине палкой, смоченной в серной кислоте. Спасибо, что не расстрел. Конечно же, срочная телеграмма не спасла моё положение — ослушался приказа командира и не ебёт. Поставилась под сомнение необходимость моего нахождения в этой части, и в семь часов утра следующего дня я должен был прибыть со своим командиром к Гавчеренко для решения моей дальнейшей судьбы.

3 августа

На удивление бывший в этот момент за командира роты МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова спокойно воспринял новость и не распял меня. В семь утра он, я и барабан (с минуты на минуту должен был начаться развод смены) пришли к ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно, но тот уже остыл, и продолжение разгрома с наказанием не последовало. Гавчеренко показал, что он тут главный, этого ему было достаточно.

***

Вечером работавшие в штабе гражданские тётеньки после какого-то праздничного застолья поделились дыней с ананасом, невиданное счастье! Сидели с напарником на проходной и жевали втихую, ныкая добычу под стол при приближении офицеров.

7 августа

Решили с Поповым подтянуть пластик на малом барабане, но пришлось действовать наобум, чтобы не шуметь в казарме. При походе в столовую опробовал — перетянули, вышло что-то среднее между тазиком и африканским там-тамом. Ослабили обратно.

Ответственный за наряд по штабу офицер из управления части майор БасейновБасейнов
майор, офицер из управления части, занимается бумажками, отвечает за наряд по штабу. Озабоченный растяпа, презираем многими другими офицерами явно уже из отчаяния поинтересовался, не владею ли я Корелом. Так наряд по штабу для меня на некоторое время переместился в офицерский кабинет, где я оформлял огромную карту гарнизона. Только периодически напарник по наряду меня вызывал на проходную, когда ему надо было куда-нибудь свалить. После месяцев разлуки компьютер кажется таким непривычным.

11 августа

Закончился мой непрерывный запойный наряд. Шесть суток не вылезал из штаба, сменялся сам себе. Вначале были опасения за свой рассудок от такого марафона, но на деле норм, потому что это дневной наряд, а не суточный, и недосып не накапливался — на ночь мы штаб закрывали и ночевали в казарме.

Нравы в штабе

Наряд по штабу в выходной день — вообще билет в долину ничегонеделанья. В воскресенье в штабе один-два офицера, на проходной часами никаких признаков жизни. Можно спать, копаться в телефоне, жрать, читать книги. Но всё же стоит быть начеку — я так из-за потери бдительности спалился с «Братьями Карамазовыми», потом выторговывал книгу обратно. Без книги я рисовал в записной книжке и на листочках всякую хрень, потом нашёл строевой уставустав
конституция армейской жизни, священный артефакт армейского уклада, сборник правил и положений о том, как надо организовывать службу

Словарь жаргона и начал разучивать по находящимся в нём нотам настоящие барабанные марши, а не те, которым меня Попов научил. Позже я их медленно внедрял при игре по дороге в столовую, но на общих разводах новинку могли воспринять в штыки, пусть она и из строевого устава. Ну и технически этот марш был сложнее, а это — увеличение затрат на гипотетическое обучение следующего поколения барабанщиков.

Последствия скуки

Ноты из строевого устава. Для походов в столовую выучил походный марш

В будний день в штабе наоборот — сплошная движуха и муравейник, штаб работает до последнего посетителя, и в случае какого-то аврала рабочий день мог заканчиваться уже после полуночи. Иногда какой-нибудь офицер-трудоголик просил его запереть в штабе на ночь.

14 августа

Утром шёл проливной дождь, но территорию убирать надо, поэтому в 5 часов утра МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова велел расчехлить СИЗы (средства индивидуальной защиты) и подметать в них. Потом он, видимо, оценил вероятность получения люлей за нецелевое использование СИЗа при встрече нас с каким-нибудь особо инициативным белоштабным офицером, и нас с улицы вызвали на переодевание. После этого подметали уже в плащ-палатках.

СИЗ (при уборке, конечно, противогаз не надевали) и плащ-палатка. Фото из интернета

Уборка территории и физическая подготовка

Наша часть гордо именуется центром обеспечения, и хотя под этим названием подразумевается обеспечение штаба армии связью, транспортом и охраной, для срочников это обеспечение заключается преимущественно в уборке территории. Летом и осенью листья, зимой снег, весной всё белить, красить и опять же подметать, в межсезонье всё вперемешку. Кантики, листья, окурки, форма кустов, разметание луж.

Помимо ПХД уборка территории проходит каждый день до завтрака. Для этого накануне вечером выбирают некоторое количество солдат (в зависимости от погодной обстановки от трёх до семи), которые утром встают раньше всех (где-то в 5:20) и до общего подъёма роты отправляются на уборку. Обычно особо никто не стремился участвовать в шебутном подъёме и утренней пробежке, поэтому все рвались попасть в уборщики, особенно старослужащие — у них для виду махать метлой, когда вокруг тебя накручивают круги сослуживцы, считалось знатным проёбомпроёбываться
великое искусство избегать работ по всевозможным причинам

Словарь жаргона и не порицалось, хотя казалось бы.

В воскресенье ситуация разворачивается диаметрально — выходной день, сон до 7 часов, относительно спокойный подъём и отсутствие утреннего физо, поэтому тут наоборот, старослужащие записывали на уборку молодняк. В первые месяца три-четыре мне так ни разу не удалось доспать в воскресенье до семи часов — или находился в наряде, или на уборке территории.

Вместе с печальным фактом катастрофической нехватки людей иногда утреннее физо в роте вовсе срывалось — с вычетом всех больных, стоящих в нарядах и на дежурстве, «свободных» солдат утром могло быть человека 3-5 (все они, конечно, накануне сменились с наряда и в этот день заступали снова), и всех их отправляли на территорию — для офицеров не было пользы в физическом развитии солдат, а вот с уборки территории спросят. В итоге для каких-либо физических упражнений приходилось самим выискивать время — если вечером очень быстро подшиться и отказаться от просмотра телевизора, можно было позаниматься где-то полчаса.

Карточка физической подготовки, которые мы ежемесячно сами себе заполняли выдуманными цифрами

Что же касается легендарной «Славянки», которая формально должна заниматься уборкой и обслуживанием части... Казалось, это мифическая организация. По бумагам они выполняли все работы по уборке территории, но на деле есть же солдатики. Всё это решалось на самом высоком уровне.

Даже когда второй человек в нашей ракетной армии, генерал-майор Анциферов с характеризующей его кличкой Люцифер отправился в Генштаб вооружённых сил катить баллоны, мол, какого хрена мы сами выполняем все работы, а должны подписывать приёмку этих работ от «Славянки», его там быстро поставили на место и дали понять, чтобы он не лез не в своё дело. В итоге я только несколько раз видел на территории части каких-то мужиков алкашного вида, которые убирали листья или снег. А если за ночь навалил снег, а развод смены в 7 часов, то тут уже без солдат и теоретически не обойтись — хрен этих гражданских мужиков выгонишь на уборку в полшестого утра за свою мизерную зарплату. А солдатики-то вот же, под боком, послушные и бесплатные.

17 августа

Утром была тревога, а это означает, что после общей шумихи, сбора, получения оружия, построения и всего такого вся эта движуха упаковывается в КАМАЗы/автобусы и убывает на несколько дней на командный пункт армии продолжать веселиться. После отъезда вечеринки все оставшиеся в части солдаты сдают оружие и несколько дней живут в тишине и покое, потому что всё начальство где-то там, на командном пункте, а в части остаётся полтора офицера. Соответственно, многие ежедневные ритуалы тоже становятся чисто формальными. Развода смены, когда на плацу строится заступающая дежурная смена и торжественно убывает на командный пункт, тоже во время тревоги нет — все уже там, некому строиться.

Но на этот раз инициативному СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонять солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость у пришла мысль: а почему бы не провести торжественный ритуал смены прямо на командном пункте с поднятием флага, гимном, барабанщиками и другими полагающимися атрибутами. В итоге мы с Поповым час ехали в тесном ПАЗике на командный пункт, отбарабанили полторы минуты, после чего ещё час дороги обратно. Хотя я был не против, ведь в автобусе можно поспать, а в части хренью бы какой-нибудь маялись. Да и возле командного пункта я был впервые, любопытство было немного усмирено.

19 августа

День увалаувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона. Было много гемора в его организации: отсутствовала связь с семьёй, увольняшки не было, ответственный офицер и дежурный по части не были оповещены заранее об увалеувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона. После этого ещё доебались до моей формы, мол, как не стыдно будет перед семьёй в грязной форме. Уверения, что совесть моя не распространяется на состояние формы, оказались неэффективны — пришлось отмывать и чистить. Семья опаздывала, связи не было, офицер злился, всё через жопу. В довесок этот офицер ещё подпортил мне день — выписал разрешение только до 18:00 вместо обычных 20:30.

В итоге всего пять часов увалаувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона. На этот раз никакой снятой комнаты, переоделся в туалете Макдака. Из-за дефицита времени фактически все пять часов занимался шоппингом по заготовленному заранее списку.

Во-первых, я официально стал участником игры «Сныкай телефон» — мне привезли мой Самсунг Гелекси С.

Во-вторых, я купил нормальные барабанные палочки, а то старые были поленьями, ими стучать — как в бильярд играть бейсбольной битой. Хотел ещё подструнник купить, но что-то не нашёл в местных музыкальных магазинах.

Палочка здорового человека и палочка армейского барабанщика

21 августа

Утром было 8 °C тепла. Впервые почувствовал на себе одну из тупостей армии — здесь одеваются по расписанию, а не по погоде. Если нет приказа о переходе на зимнюю или хотя бы промежуточную форму одежды — стой на плацу в летней форме при 8 °C, продуваемый всеми ветрами.

Праздник на улице наряда по роте. Впервые за время службы нас коснулась «Славянка» — для уборки в казарме выделили уборщицу с продвинутым инвентарём. Каждый будний день она убиралась везде кроме туалета, наряд дневальным по роте стал мягче в два раза.

Мой напарник по запойным нарядам в штаб всё последнее время тусил с замполитом узла связи майором БюдзенкоБюдзенко
майор, замполит (точнее, заместитель начальника по работе с личным составом) узла связи, спокойный и интеллигентный, отвечает за культурные мероприятия, барабаны на разводе и чтобы никто не повесился и психологом. Они втроём каждый день консилиумы устраивали на несколько часов, плюс иногда он во время наряда даже к командиру части на приём заглядывал. Я уже догадывался, в чём дело, и спустя некоторое время он сам рассказал суровую правду — у него были проблемы с почками и к тому же энурез. Пару ночных инцидентов во время службы, но никто не спалил. Ох, а я спал по соседству. Болезнь была и до армии, но он надеялся, что суровая армия, строгий режим и физические нагрузки излечат его. Теперь с командованием части разрабатывался вариант попробовать найти у него хроническое воспаление почек и мирно комиссовать, потому что, конечно, комиссоваться с энурезом не круто, засмеют и т. д. Или другой вариант, которого желал парень — просто перевестись в тейковскую дивизию, так как эта часть его окончательно и бесповоротно бесила. Не очень понятно, как этот вариант поможет с болезнью.

22 августа

В шесть утра была тревога, мы с коллегой по этому поводу должны были провернуть некоторые действия — вооружиться, запереть штаб, пускать только по паролю и так далее. Однако помощник дежурного по части забыл нас оповестить об объявлении тревоги.

Пришедший первым майор ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно поинтересовался, какого хрена штаб открыт, а мы преспокойно занимаемся уборкой мусора и прочими второстепенными занятиями. Объяснили, что нам не докладывали о тревоге. Гавчеренко вломился в нашу маленькую проходную (метр на полтора) и связался с помощником дежурного по части. Тот или сам запутался и забыл, или хотел спихнуть на нас всю ответственность, но сказал, что нифига, это всё клевета, он всех оповестил. Гавчеренко в бешенстве, при попытке вылезти из тесной проходной зацепился ногой за деревянный стул, со злостью схватил его руками и расхерачил вдребезги о лестницу. Let's get ready to rumble! Это был нокаут, стул после такого поражения не оправился и заявил о завершении своей славной карьеры. Мог ли догадываться он в детстве, какая судьба его ждёт — словить смертельных пиздюлей от офицера...

***

У наряда по штабу появилась новая интересная обязанность — хоронить трупы птиц. Дело в том, что на территории части обитала огромная, нет, ОГРОМНАЯ стая каких-то птиц, во́роны вроде. Эта орава всем досаждала: постоянный нескончаемый хор сотен карканий; обломанные веточки, которые необходимо было за ними убирать; полностью загаженный асфальт в сквере перед штабом, да и офицеры предпочитали это место преодолевать трусцой, чтобы не попасть под снаряд. Ну и вообще это облако чёрных птиц на вид было довольно угнетающим, полный Хичкок.

Типичное небо над частью. Фото из интернета.

Начальство подошло к этой проблеме с профессиональной точки зрения — было разрешено физическое уничтожение противника, из недр офицерского коллектива повылезали кархантеры. В основном они по вечерам гуляли по части с винтовкой (пневматика?) и стреляли по птицам, но главный стрелок из организационно-планового отдела части занимался охотой без отрыва от работы — стрелял из своего кабинета через форточку. Ну а наряд по штабу должен был убирать трупы с глаз долой. Хотя раньше, как говорят, наоборот, трупы птиц развешивали по деревьям в назидание сородичам, но потом это увидел командующий армией и приказал завязать с этими безумными ритуалами.

29 августа

Со второго этажа штаба надо было спустить сейф. Для этого надо человек шесть минимум, поэтому в помощь мне и напарнику по наряду прислали наших старослужащих из роты. Так уж вышло, что в один из моментов проход для сейфа был столь узок, что мой напарник сбоку от сейфа был вынужден его отпустить. Старослужащие неправильно поняли этот поступок, и после доставки сейфа устроили разборки, мол, какого хера бросил сейф, когда мы горбатились. В качестве дополнительного аргумента самый крупный из старослужащих схватил моего напарника за шею. Это был очень необдуманный поступок, так как происходило это всё на проходной штаба, и тут же, до того, как смогли вмешаться я или кто-либо другой, свидетелем сего действия стал ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно. Разборки перешли на новый уровень. Но на деле особых последствий для агрессора не было, лишь «последнее китайское».

По пути строем из столовой чуть не провалился в канализационный люк. Он был плохо закреплён, от шага прокрутился подо мной, я успел провалиться где-то по колено, когда меня поймали под локоть и вытащили сослуживцы. Всё произошло на ходу и так быстро, что особо никто даже не заметил.

Плац с трибуной и казарма. По центру можно разглядеть тот самый люк.

Телефон у меня продержался недолго. Я договорился с Поповым хранить Гелекси в клубе и пользоваться им только там, заглядывая за барабанами перед разводами. И вот вечером я помогал Попову убираться в клубе в преддверие какого-то мероприятия, телефоны заряжались на самом видном месте. Тут неожиданно в клуб пришёл замполит части, разъёб Попова за неготовность помещения и в качестве воспитательной меры забрал аккумуляторы из заряжающихся телефонов. Пришлось заказывать новый аккумулятор у водителя из роты обеспечения.

31 августа

Накануне инсайдер среди офицеров уведомил меня, что белый штаб планирует в скором времени устроить учебную атаку на наш штаб для проверки контрольно-пропускного режима. Мы с напарником должны были бдеть как никогда, досконально проверять документы и пропуска, проверять содержимое сумок и пакетов. Короче, параноик мод он.

На деле вышло не особо. Во-первых, моего напарника прямо с наряда старшина в приказном порядке забрал мыться в баню, и я в наряде остался один. Во-вторых, из роты поднесли дополнительную работу. В сентябре часть ожидала проверки учебного процесса комиссией сверху. Так как реальных занятий, вбиваемых в расписания, конечно же, не было, надо было изобразить бурную деятельность, а именно отписать море конспектов в учебные тетради. Этот процесс был поставлен на поток, и часть работы досталась нашему наряду, то есть мне.

И вот сижу я один на проходной штаба, переписываю конспекты и больше обеспокоен тем, чтобы меня не спалили за этим делом, чем террористами. Конец немного предсказуем. Какой-то неизвестный мне майор зашёл в штаб, держа в руке пропуск. Я еле успел сныкать тетради и выполнить воинское приветствие, не остановив майора для доскональной проверки пропуска (а он ли изображён на фотографии?). Сразу как он прошёл мимо, я примерно понял, что я только что совершил и оценил свои перспективы. Хотел было догнать майора и попытаться исправить ситуацию, но на проходной я был один, а её тоже нельзя оставлять, хотя, конечно, стоило бы. Я перехожу в режим фейспалма и уже записываю свой косяк в записную книжку, не дожидаясь подтверждения. Terrorists win. И тут всё заверте...

Типичный пропуск глазами контролёра. Картинка Артёма Бедного.

Начинается увеселительная карусель из членов, стремящихся мне в заднее отверстие. Тут и снятие с наряда, и мораторий на следующие заступления с формулировкой «Чтобы ноги его здесь больше не было», и добрые слова от ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно и СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость а, и командир части заикается о гауптвахте, и написание объяснительной, и прочие разборки. Слава обо мне мгновенно разлетается по всей части, только что пальцем не тыкают. Я возвращаюсь в роту и до глубокой ночи продолжаю переписывание конспектов, прерванное вот этими всеми событиями.

3 сентября

После завершения моего штабного этапа я снова вернулся в наряды по роте. Впервые исполнял обязанности дежурного по роте, хоть только четыре часа, пока основной дежурный спал.

4 сентября

Старшина вернулся из отпуска и сразу начал всех строить. Трое суток подряд он был ответственным по роте, то есть жил в казарме. На себе почувствовал, что такое заступить дневальным при нём: вместо положенных четырёх часов смог поспать за сутки только полтора часа, зато под покровом ночи с мылом оттёр лестницу в коридоре.

6 сентября

Старшина задумал покрыть лаком все прикроватные тумбы в казарме, хотя они были из ламинированных ДСП, который лакировать нахер не надо. Двое суток превращал тумбы в убожество.

***

Когда построились для следования на развод, к казарме подъехала «Газель» со стеклом, это старшина решил заменить остекление окон в роте. Нас припрягли таскать стекло, причём дали каждому только по одной перчатке. В итоге у меня стекло в руке чуть съехало, оставив порез поперёк ладони. Времени обрабатывать рану не было, сразу после разгрузки отправились на развод. Там на плацу я стоял смирно и капал кровью на асфальт, надеясь, что дежурный по управлению ничего не заметит. Обошлось.

В этот же день у нас была внезапная отработка действий при авиационной атаке, когда надо было резко подорваться в убежище — многоярусный бункер под плацем. Убежище явно уже пережило свои лучшие дни и сейчас было ветхим и полузаброшенным, нижний ярус вообще был затоплен.

Вечером насчитал, что отслужил свои первые сто дней.

7 сентября

Привезли пополнение из Бологого нашего же призыва.

Наконец сдали фляги. Тело так свыклось с килограммом в районе почки, что в течение недели мы испытывали чувство «фантомной фляжки» — её уже нет на поясе, но она чувствуется.

Фляга в чехле и без него. Фото из интернета.

Сама фляга была практически бессмысленна из-за тупых требований. Она должна быть постоянно полной, и при каждом случае это проверяли, болезненно «вгоняя» провинившимся флягу в почку горлышком вперёд. Ситуация абсурдна: если ты воспользовался флягой, то стал «вне закона», так как она должна быть полной. Чтобы угодить этому требованию, воду из фляги приходилось пить только в непосредственной близости к крану, где её можно было бы пополнить. Но тогда можно было сразу пить из-под крана! В итоге фляга больше была неким условным атрибутом, к которому лучше было вообще не прикасаться. Просто смирись, что на поясе болтается килограммовая опухоль.

Нитки, намотанные на иглы внутри кепки старого образца. Фото из интернета.

Похожей проблемой «нельзя пользоваться, чтобы всегда иметь возможность воспользоваться» обладали и нитки, которые вместе с иголками обязательно должны храниться в головном уборе каждого военнослужащего. Но помимо этого эти три нитки — белого, зелёного и чёрного цветов — были эпицентром армейской сублимации мелочного единообразия. И длина намотанных на иглы ниток, и их порядок, и способ наматывания, и расстояние между иголками, и местоположение их в головном уборе с точностью до сантиметра были постоянными темами для диспута и любимым фетишем офицеров во время проверок внешнего вида. Все эти офицерские консилиумы, где долго обсуждается, нитки должны идти в порядке «чёрная-зёленая-белая» с точки зрения солдата или с точки стоящего перед ним командира... А один подполковник-весельчак, гордящийся своей ебанцой, даже как-то размотал у заступающего в наряд солдата нитки и измерял их длину, чтобы не допустить непоправимого.

8 сентября

Офицер из командования части сдал меня в аренду какому-то белоштабному офицеру. Тот был абсолютно неграмотен в компьютерах, и я должен был для него перебить телеграмму из бумажного вида в электронный на дискету.

12 сентября

После обеда был строевой смотр. Вся часть, в основном офицеры и контрактники, собралась на плацу со своей экипировкой, со своей белоштабной свитой пришёл полковник Врай, третий человек в 27-й ракетной армии, ходячий носитель образа тупой военной шишки из анекдотов, наш местный «Батя». Начался доскональный осмотр, после чего ещё проверка строевой слаженности и строевой песни.

У Попова в этот день полностью пропал голос, он разговаривал как Дональд Дак, хотя в остальном вроде чувствовал себя нормально. На разводе наряда его спалил дежурный по управлению и приказал отправиться к врачу для обследования. Я заступил дневальным по роте и после развода отвёл его в санчасть, так как самому туда ходить нельзя.

Его положили, и это порождало новую проблему — я оставался единственным здоровым барабанщиком в части, ведь Пасюков слёг в госпиталь ещё раньше. Я должен был до утра найти и обучить кого-нибудь игре на барабане, и всё это провернуть, параллельно находясь в наряде по роте. Сразу приступил к делу: нашёл двух кандидатов, договорился с ответственным за роту офицером о тренировках после ужина, раздобыл ключи от клуба, чтобы не шуметь в роте. В общем, всё вроде разрулил.

Но не судьба — внезапно я сам заболел. Измерил температуру — 38,8 °C. Видимо, утренние холода меня таки добили. Я опять решил «переходить» болезнь, так как иначе барабанить будет совсем некому, но мой дежурный по роте проявил заботу и сдал меня ответственному офицеру. Спустя всего пару часов после сопровождения Попова в санчасть отвели меня самого. По дороге я встретил водителя из роты обеспечения, который наконец купил аккумулятор для моего телефона, но разрулить передачу до госпитализации я не успел.

Уже совсем вечером медицинская «буханка» отвезла меня в уже знакомый госпиталь. Осмотр, температура поднялась до 39,8 °C, предварительный диагноз — тот же бронхит. Медсестра поспорила с моими соседями по палате, что капельница собьёт температуру, но проиграла пари. Я засыпаю в жа́ре и беспамятстве.

***

Под утро просыпаюсь в полностью мокрой от пота пижаме, температура спала. Начался мой второй заход в госпитале, самый весёлый. На этот раз меня заселили в терапевтическое отделение, и здесь по сравнению с вялотрупным инфекционным хотя бы царила жизнь: много народу (человек 60), возможность выходить за пределы отделения и гулять по госпиталю, библиотека, киносеансы раз в день по видаку (в основном всякий трэш вроде «Неоспоримый-3» с двд-диска «9-в-1»), регулярные заигрывания пациентов с медсёстрами, жёстко пресекаемые заведующим отделения. Постоянно какая-то движуха.

Уже на второй день кто-то в отделении умудрился через окно по верёвке затащить водку и спалиться на этом. Виновных с волчьим билетом выслали в часть, в качестве профилактики по отделению прошёлся мощный шмон. Телефоны здесь забирают при заселении и выдают каждый день на полтора часа, но с этим мало кто готов мириться и, опять же, процветают чёрный рынок и постоянное скрытное брожение телефонов по отделению. Но меня это снова не беспокоит — мой телефон остался в клубе.

Лечили тут тоже основательно — после госпитализации полное медобследование с анализами у всех врачей подряд, позже осмотр врачом раз в день, капельницы и три раза в день хардкор из бесчисленного количества таблеток и уколов, в том числе в живот.

***

За время оооочень продолжительного пребывания в госпитале прочитал две книги — «Вино из одуванчиков» Брэдбери и «Анну Каренину». Местная библиотекарша с меня угарала: что за ебанутый для солдата выбор книг.

Спустя две недели в госпитале по просьбе местной буфетчицы начал ей помогать. Три раза в день таскал вёдра с едой из кухни, сервировал столы, убирался. Награда была чисто формальная, что-то вроде яблока или булки.

27 сентября

В этот день вышел приказ министра обороны о «смене поколений» — формально объявляется начало нового призыва и запускается процесс увольнения в запас старослужащих. Хотя всё это формальности, и служба после приказа идёт без изменений, эта дата у старшего призыва считается культовой. До неё считают дни (или заставляют это делать младший призыв), с ней связаны куча всевозможных традиций. Например, за сто дней до приказа брить головы под ноль и перестать есть масло, а в день приказа на перекличке вместо «Я» толкать речь вроде «Я, рядовой такой-то, согласно приказу такому-то от такого-то числа подлежу увольнению в запас...». А некоторые офицеры проверяли у старослужащих знание номера приказа, предлагая поотжиматься в случае промаха. Толком я этих подробностей не знаю, потому что эту дату я встретил в госпитале.

***

Вечером после отбоя нас забрали из палаты и увезли на «буханке» в госпитальных халатах и тапочках разгружать «Газель» с медикаментами в местную поликлинику.

2 октября

При выписке из госпиталя выясняется, что итоговый диагноз у меня не бронхит, а пневмония. Это означает, что меня ещё ждёт двухнедельное долёживание-реабилитация в санчасти. При выписке в суматохе оставил в госпитале почти всё содержимое тумбы: бритву, мыло с мыльницей, зубную щётку с пастой.

В санчасти я встречаю нескольких удивительных персонажей. Первый — солдат, которого против его воли объявили вечно больным (назначили какой-то диагноз расплывчатый, но неопасный), чтобы он всю службу обитал в санчасти и помогал по хозяйству медсёстрам. Другими словами — персональный раб майора-главврача, подарок от командира одного из подразделений. Чувак был как персонаж поучительной сказки из серии «бойся своих желаний», ведь большинство солдат грезит о возможности проёбыватьсяпроёбываться
великое искусство избегать работ по всевозможным причинам

Словарь жаргона в санчасти до конца службы. Но осуществивший их мечту парень сходил с ума от скуки и мечтал вырваться из своего «дня сурка» к нормальной службе. С выражением лица «убейте меня» он тупил в мобилку и меланхолично рассказывал, как возил на дачу майора все стройматериалы, выделяемые для обустройства санчасти.

Второй персонаж — парень, который оказался настолько нежным для службы, что командиры отчаялись его лечить пиздюлями и отправили на поруки медицине. Это был тот случай, когда «маменькин сынок» — не обзывательство, а диагноз. Чувак паталогически скучал по маме и никак не мог адаптироваться к укладу армейской жизни. Возможно, парень был из тех бедолаг, которых безумные мамы кормят грудью до 14 лет, но он был действительно нездоров, а не просто неженкой, которому не хватает немного отжиманий, целительное свойство которых известно каждому военному. К нему на беседу регулярно заглядывали психолог и командир части (мужик сострадающий, чего уж там), пару раз его пытались аккуратно вернуть в строй, и каждый раз он вскоре возвращался в санчасть. Насколько я слышал, его в итоге всё же комиссовали домой.

До санчасти долетают последние новости роты. В казарме провели ремонт, и старшина за это достижение снова был отправлен в отпуск. Был объявлен преемник Попова по клубу, взяли кого-то из другой роты, Пасюков обломался по этому поводу. Я, конечно, тоже не отказался бы стать клубником, но вообще при взгляде на историю назначений было ещё заранее понятно, что выбран будет человек не из нашей роты.

Коллегу с почечными проблемами таки отправили обратно в Тейково. Для меня лично это была хорошая новость — несмотря на то, что нас часто ставили вместе в наряды и вообще считали корешами, на деле он был как 13-летний мальчик, особенно его чувство юмора на уровне «Взять дверную ручку и делать вид, что это телефонная трубка». Так что общение с ним не шло на пользу.

Ещё он тоже успел вляпаться в гоп-дуэт из роты охраны: купив у одного из них телефон, он неосторожно залез в небольшой долг. Под давлением дуэта он отдал им свою банковскую карту с пин-кодом, чтобы с неё сняли полагающееся, но, конечно, этим дело не закончилось — гопники заодно накупили себе в супермаркете жрачки и вернули карту сильно прохудевшей. А проверить баланс этой армейской карты не так уж просто, поэтому и сразу обвинения предъявить затруднительно.

6 октября

Почему-то все внезапно решили, что в санчасть с инспекцией должен заглянуть командующий армией генерал-майор. Засуетились и зачастили в гости отвечающие за обеспечение офицеры, началась типичная предревизоровская движуха. Срочно навести порядок, окна заклеить, выдать новое постельное бельё. Даже наш командир части пришёл проверить обстановку. Но тревога оказалась ложной, и довольно быстро в санчасти снова воцарился покой.

Вечером свершилось долгожданное — до меня донесли мой телефон и новый аккумулятор. По этому торжественному поводу залипал под одеялом в интернете до 4:30.

8 октября

Объявился главврач и начал всех массово выписывать. Мне прямо сказал: «Могу выписать, могу оставить, как хочешь». Я уже заколебался валяться в кровати и попросил выписать. Часть за месяц моего отсутствия стремительно переменилась в облике. Когда я уезжал, была ещё летняя погода. Сейчас же цинковое небо и ненасытный ветер, обрывающий последние листья с мающихся деревьев.

10 октября

Проба зимней формы одежды: пятипалые перчатки, сапоги вместо ботинок, ушанка вместо кепки. Шапка кажется верхом убожества хотя бы чисто визуально, в ней жарко, но уши при этом открыты, да и голова чешется от искусственного меха.

12 октября

После выписки у меня было освобождение от нарядов на две недели, но кого это беспокоит? Меня отправляют в штаб, несмотря на мой тот косяк с учебным террористом и вроде как пожизненный бан.

К нам приехала ещё порция солдат из учебки Переславля-Залесского.

Соответственно, пока наш тейковский призыв безудержно гулял по нарядам через сутки, их в учебке научили морзянке и всем другим навыкам по специальности. Стало окончательно понятно, что с дежурством наш тейковский заезд полностью обломался, морзянке нас никто обучать не собирается, и радиотелеграфистами мы будем только по записи в военном билете, а в реальности до конца службы нас ждут только наряды через сутки и уборка территории. Довольно горькое ощущение, так как всё же хотелось немного и послужить, даже если не лежать с автоматом в окопе, то хотя бы с наушниками на голове морзянку ловить.

а я ведь к этому времени переписал в записную книжку шпаргалку по азбуке Морзе. Так и не понадобилась.

Хотя у дежурства тоже свои минусы из-за вероятного допуска к государственной тайне. Некоторые мои сослуживцы лишились права выезда за границу после дембеля на срок от года до пяти лет.

13 октября

Штаб явно был мне не рад и негодовал. Утром при обходе штаба после его открытия послышался звук ручейка. Это мироточил потолок на первом этаже, ночью прорвало трубу отопления. Мы доложили кому надо, началась движуха. Офицеры по своему биологическому происхождению не могли себе позволить работать руками, поэтому затыкать трубу по колено в кипятке забрали напарника Полтораху.

По дороге из штаба в столовую встретился со старослужащим УКшником Хитровым, пошли обедать вместе. Он объявил, что я буду его сменой, новым УКшником после его демобилизации, и через некоторое время меня освободят от всех нарядов, начнётся стажировка на новой должности.

УКшник

УК расшифровывается как «учебный корпус», это здание с учебными классами и аппаратурой, где связисты два раза в неделю тренируют навыки несения боевого дежурства. На время занятий там должен быть дежурный по учебному корпусу (или просто «УКшник»), следящий за порядком и пропускным режимом, чистотой помещений и исправностью всякого оборудования вроде сигнализации.

Старые показушные фото из нашего учебного корпуса, найдено в интернете

Панорама одного из учебных классов

Но этим его обязанности не ограничиваются. Наличие в канцелярии учебного корпуса компьютера автоматически превращает УКшника в канцелярскую крысу, не вылезающую в свободное от занятий время из ворда с экселем. Сотни бумажек рождались под его пальцами: рапорта, ведомости, график занятости офицеров, подсчёт дежурств, личный план и ежемесячный доклад командира роты, списки на пропуск, увольняшки для солдат с распечатанной на цветном принтере печатью части, довольствие, грамоты, расписание, дежурные смены, конспекты занятий, боевой листок, итоги подготовки, график температуры, спортивные рекорды и ещё много всякой мелочи. Он же отвечал за наличие флага и работающего микрофона на разводах смены.

Важное отличие от «штабных», часто встречающихся в других частях — полулегальное существование. Учебный корпус закреплён за Приёмным радиоцентром (ПРЦ, подразделение узла связи), фактически это была его штаб-квартира, а УКшник — соответственно, такой некий адъютант при начальнике ПРЦ (он же командир роты). Для всех лиц выше УКшник и его статус был нелегален: где это видано, некий непонятный солдат без каких-либо допусков, приказов и назначений запирается в одиночку в здании и днями сидит там среди аппаратуры связи, занимаясь непонятно чем? Поэтому хоть офицеры ПРЦ и разрешали УКшнику иметь мобильный телефон, чтобы по нему отвешивать задачи, от остальных офицеров мобильник надо было всё так же отчаянно прятать.

На деле многие (большинство?) в части знали или хотя бы догадывались об УКшнике, но закрывали на это глаза из-за хороших отношений с начальником ПРЦ или за возможность иногда воспользоваться таким умелым солдатом.

Пожалуй, подобный расклад был лучшим из возможных вариантов, так как дежурство и морзянка уже явно мне не светили. Почему УКшником выбрали меня? Видимо, сказалась моя стародавняя помощь с Корелом майору БасейновБасейнов
майор, офицер из управления части, занимается бумажками, отвечает за наряд по штабу. Озабоченный растяпа, презираем многими другими офицерамиу. Хитров заметил, как я помогал делать схему гарнизона, и позже периодически консультировался со мной по заправке цветных принтеров или возможных неисправностей ноутбука. Хитров мне так и сказал, что выбор был небольшой, так как в компьютерах у нас в роте особо никто не шарит. Я ему порекомендовал ещё кандидатуру Полторахи как альтернативу мне, и честно признался, что некоторые советы, которые я давал по поводу компьютеров, были от него.

***

При смене наряда снова зарубился с тем гоп-дуэтом из роты охраны. Ещё днём на моих глазах офицер дал им задание, а когда дело дошло до сдачи наряда, они потребовали, чтобы эту работу сделал за них я.

В этот раз был похожий случай. Участники гоп-дуэта ещё в тейковской учебной роте взяли себе в образец того альфача, который не знал слово «приоритет», и всячески старались ему подражать, щеголяя фразами типа «Чтобы стать мужиком, надо или отслужить, или отсидеть». Они считали, что любая работа — зашквар для лохов, и чтобы быть «чёткими», надо её избегать любой ценой, например, спихнув на меня. Я отказался, и пошла уже привычная тема «да ты ща бля будешь в своей крови валяться, сучара». Мы вышли разбираться на улицу, что было не самым выгодным вариантом, так как Полтораха был вынужден остаться в штабе, и я был один против двух активно быкующих гопников. В целом ничем особым это не закончилось: они явно опасались возможных последствий драки, поэтому мы с одним из них обменялись держанием друг друга за грудки и дежурными ударами в плечо, в то время как второй подстрекал напарника и обильно прессовал меня на словах. Это довольно вяло продолжалось минут пять с периодическими обострениями. Потом один из них назвал меня «вечным духом», я не придумал ответа лучше «Сам ты вечный дух», и этот эпитет настолько его оскорбил, что он с криком «Я не вееечныый дууууух» в прыжке яростно бросился на меня, но по-прежнему опасаясь начинать полноценный махач. Меня это заебало, я оттолкнул его и пошёл в роту, мой наряд закончился. Хотя гопники и не добились своего, пожалуй, эти события вполне можно рассматривать как признак моей слабости, вроде как ушёл с поля боя, да и ведь я оставил Полтораху, хотя он гораздо бронебойней и как минимум крупнее меня, и его так не прессовали. Не то что я, сраный московский неженка.

***

Довершение дня было ещё более сокрушительным. Вечером в казарме считалось свершившимся фактом, что УКшником станет Полтораха. Об этом вполне конкретно и с энтузиазмом уже говорили Хитров и его друг Попов, фантазировали, как будет проходить его обучение, Полтораху уже начали поздравлять сослуживцы и т. д. Сам по себе такой расклад был не сильно печален, я же сам посоветовал его кандидатуру, и, конечно же, в случае моего пролёта был бы за него рад. Но было неприятно, что буквально несколько часов ранее Хитров говорил о моём будущем вполне конкретно, а теперь такой вот разворот на 180°. Можно же было бы сразу сказать что-то неопределённо-сдержанное «Ты в списке кандидатов, там посмотрим», чем раскачивать этот эмоциональный маятник ожиданий, от которых я так хотел избавиться, отправляясь служить.

Ещё сильнее меня подбило отношение Попова. Его безудержная радость по поводу кандидатуры Полторахи в сравнении со мной было финальным и закономерным итогом охлаждения отношений (ох как по-гейски звучит), начавшегося с моего первого косяка на барабане ещё 24 июля. Изначально мы были норм, травили друг другу истории из жизни, барабанили вместе и всё такое, но со временем всё поменялось: он начал придираться ко всем мелочам, снова обращаться по фамилии, всё трактовал против меня, периодически высмеивал. Это не страшно было услышать от какого-нибудь дебиловатого самодовольного старослужащего (от такого оскорбление — как комплимент и признак, что ты неплохой человек), но Попов вроде клёвый парень. Я почувствовал какое-то ощущение вроде предательства и ревности, хотя и не имел на него права. Мерзкое ощущение.

В совокупности все события сложились в худший день службы, после отбоя я долго сидел на кровати, оперев взгляд о пустоту. После чего я с головой накрылся простынёй и заплакал, впервые за хер знает сколько лет.

Перечитал — пиздец, какая же сопливая история вышла, просто ад и стыд. Ну ладно, пусть будет как есть. Дембельский Коэффициент Пиздежа™ не пройдёт.

Дорогой дневничок...

15 октября

Фестиваль фейлов продолжается. Попов скоро увольнялся, нужно было искать и обучать барабанщиков. Вызвался один из поступивших накануне из Переславля. Я решил в курилке перед ужином дать ему побарабанить, так как вряд ли удастся выпросить отдельное время для тренировки. Показал как барабанить, новичок постучал, Пасюков немного подключился. Из казармы вылетает ответственный за роту МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова, и начинается раздача лещей в прямом и переносном смысле.

Грохот барабана был слышен далеко за пределами курилки, и за несанкционированный шум ждала страшная кара. После ужина за этот преимущественно мой косяк Мамедов всю роту надрачивал на плацу. Мы наматывали круги строевым шагом, я как провинившийся должен был запевать песни. Вот такой вот дебют сольной карьеры.

Для меня это было жёстче, чем последствия от всех моих предыдущих косяков вместе взятых, так как самое херовое, когда за твой косяк отвечают все.

19 октября

Фейлы и не думают отступать от меня. Снова отхватил от Мамедова. Он заступил дежурным по части, я, как обычно, в наряде по штабу. Об одной из учебных тревог за время наряда я забыл отписаться в журнале, а это проверил командир части. Возмущения перелетели к Мамедову, и тот мне позвонил и высказал всё, что думает обо мне и моих перспективах стать УКшником.

20 октября

Переход на зимнюю форму одежды. В качестве нижнего белья белуга, бушлат (куртка), кашне (шарф) и упомянутые ранее перчатки, ушанка и сапоги. После ботинок сапоги очень непривычны — ощущение, что сапог слетит с ноги, если просто махнуть ногой. Ботинки я дал поносить до дембеля одному старослужащему, у которого обувь окончательно развалилась, а сапоги им не выдавали, так как скоро уже домой.

Снова до меня пытался доебаться гоп-дуэт. Позвонили в клуб, где у роты в это время был просмотр кино, чтобы вызвать меня в штаб стереть какую-то надпись карандашом на проходной, которую они не заметили сутки назад при приёме наряда. Отказался, за что мне в очередной раз была обещана пизда. Какого солдата ей можно напугать?

21 октября

Зам начальника ПРЦ капитан КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова приглашает меня стать УКшником. Несколькими днями ранее я прошёл самое дикое собеседование в своей жизни: мы с капитаном оказались соседями по писсуарам в туалете казармы, и во время процесса я поотвечал на всякие вопросы — образование, кем работал, шарю ли в компьютерах. Видимо, моё высшее образование (математик-программист) и опыт работы (программистом в своём же университете) оказались решающими факторами в мою пользу. Ну хоть где-то диплом понадобился.

Вечером во время назначения нарядов выяснилось, что меня параллельно хотели поставить на следующий день заступать дежурным по роте, но Хитров объяснил, что я теперь вне нарядов.

22 октября

День возвращения старшины из отпуска. Все готовились к этому событию заранее, обильно приводили себя в порядок — стирали форму, брили шеи, наводили порядок в тумбе. Ну и конкурс на место в уборочной бригаде был высок как никогда, все хотели сбежать из казармы до его прихода. Я попал в список солдат удачи, мы слились из роты сразу после появления Сатаны в дверях казармы.

Во время утреннего развода после прохождения торжественным маршем старшина теряет сознание и падает лицом об асфальт. Суета, возгласы и крик, кто-то остаётся вкопанным на месте и только повторяет «Скорую, позвоните в скорую», самые расторопные солдаты с МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростоваым подхватывают тело и бегом относят на первый этаж казармы. Развод скомкано сворачивается. Все расходятся с неловким ощущением неизвестности и беспомощности.

Фокус событий сосредоточен на первом этаже казармы, но солдат туда не пускают. Мы собираемся у себя на этаже в комнате досуга и начинаем вариться в собственных воспоминаниях и подробностях. Кто-то обратил внимание, что старшина был этим утром как никогда тихим. Кто-то пустил слух, что у старшины болел зуб и он перед разводом ходил в аптеку за обезболивающим. Каптёркаптёр
заведуюший каптёркой (кладовой) солдат

Словарь жаргона вспомнил, что старшина предчувствовал что-то неладное и говорил, что ему стоит переводиться из части, а то или с ним что-то случится, или он сам сорвётся и что-нибудь натворит с солдатами. Один из тех, кто нёс старшину, поделился страданием, которое он увидел в его глазах.

Обычный обморок, которым всё казалось вначале, с каждой подробностью и с каждой минутой неизвестности покрывался мрачными предчувствиями. Они материализовались, когда через несколько часов к нам на этаж поднялся кто-то из офицеров и буднично попросил несколько человек помочь погрузить труп в автомобиль. Уже прикрытое простынёй тело, лежащее в проходе между койками, мы на другой простыне отнесли к подъезду казармы, где ждала медицинская «буханка». Из-под простыни вылезла и свесилась рука с обручальным кольцом, мешая погрузить тело. Спустя некоторое время в канцелярию роты привели истошно ревущую от горя вдову, которая тоже служила на узле связи. Мы знали, что у них был маленький ребёнок.

Я был под впечатлением от пережитого события, но постепенно шок отходил, и мной овладевали странные, противоречивые, терзающие ощущения. Думаю, я не один это почувствовал. Мы ведь ненавидели его, он вёл себя как полный мудак, чувствуя свою безграничную власть над солдатами. Показательно, что когда все последние месяцы ходили слухи, что нашу роту могут перевести служить в лес под городом, мы при всех минусах были в восторге от этой затеи только из-за того, что старшина при этом у нас поменялся бы. Или ещё как-то в июле мне в штаб позвонил старшина с вопросом, когда я выписался из госпиталя. Ему надо было подбивать итоги месяца и расход солдат в многочисленных журналах и отчётностях, а он, видимо, провафлил или запутался. Я ответил, что не помню, но могу посмотреть, так как у меня записано (в записной книжке), на что он с будничной ненавистью процедил: «Где, бля, у тебя написано, на лбу?». Я вспоминал этот случай с недоумением, и одновременно он являлся показателем сущности старшины — для него не нужен был повод. Не надо было быть провинившимся, чтобы получить вот такую взбучку, удар или оскорбление. Не существовало и повода быть похваленным. Мы все были для него паразитами на теле его казармы, и никакие действия с нашей стороны не могли это изменить. Он просто самоутверждался и отрывался на нас, в том числе физически. Это отличало его, скажем, от МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростоваа, который хоть тоже был строг и суров, иногда переходил на физическое воздействие, но хотя бы в основе этого была высокая требовательность, а не садизм. И если Мамедов вызывал уважение, то старшина только ненависть, презрение и страх, чего, видимо, он и добивался. Выражаясь метафорически, он был командиром заградительного отряда, тыкающим дулом в спину, а не командиром, за которым хотелось бросаться в бой.

В эти минуты мы отгоняли от себя эти мысли, но вернувшийся через пару часов с дежурства сослуживец, избавленный от этого груза увиденного, прямо сказал, что он не сожалеет о его смерти, и не надо нам лицемерить, примеряя из приличия маску скорби. Это был честный ответ, который мы (ну или я) пытались в эти часы заткнуть в себе. Если попытаться сформулировать это отношение, можно сказать, что я не желал ему смерти, но был доволен, что его нет среди нас.

Как бы то ни было, траурное состояние в коллективе продержалось часа четыре, потом опять начали просачиваться шуточки, а к вечеру это уже было давнишней историей. Жизнь незаметно перемолола человека и покатилась дальше.

24 октября

День похорон. Ночью выпал первый снег, весь день продолжало валить. Утром построение, посвящённое годовщине катастрофы на Байконуре. Вёл церемонию альфа-самец белого штаба, командующий армией генерал-майор. Ну наконец взглянул на него, ну и побарабанил под его ходьбу. Вспомнил, как в тейковском лазарете дедушка сказал мне, что никого выше полковника я за время службы не увижу. Хотя достижение так себе.

Генерал-майор в своей среде обитания

На четвёртом этаже казармы, где обитала рота ВВС, какой-то солдат сидел в туалете на подоконнике у открытого окна, курил и с интересом смотрел за происходящим. Генерал-майор это оценил и отправил в казарму одного из своих офицеров свиты устроить разнос, хотя не очень было понятно, как они там поделили границу полномочий между РВСН и ВВС без вмешательства министра обороны.

Весь старший призыв уехал на похороны, а младшим затыкали наряды, и из-за возникшего дефицита я должен был заступать дежурным по роте. Я уже смирился с этим, но за полчаса до развода с похорон возвращаются матёрые дежурные и сохраняют мою дежурноротную невинность.

25 октября

Вечером меня и ещё троих свидетелей событий на том самом разводе вызвали в военную прокуратуру для дачи показаний. Следователь задавал вопросы вроде «Мог ли кто-нибудь толкнуть старшину?». Как выяснилось, следствие было в тупике, так как вскрытие установило, что старшина был, по словам следователя, «здоров как бык». Поговорили немного, повертели так и сяк некоторые теории. Вряд ли это было сердце, так как старшина вырубился ещё стоя и упал «солдатиком», даже не пытаясь выставить руки. Возможно, он отключился из-за сильной зубной боли (о которой были слухи), а удар об асфальт уже привёл к смертельной травме. Как выяснилось позже, конкретную причину смерти установить так и не удалось, и в свидетельство о смерти записали что-то вроде «Внезапный кризис сердечной деятельности».

Вечером домой отправлялся Попов, самый первый из старшего призыва, золотой. В последние месяцы он так маялся от скуки в клубе (он даже интернет себе настроил на компьютере через телефон), что аж сшил себе дембелькудембелька
сшитая старослужащим «парадная» форма специально для демобилизации

Словарь жаргона. Кроме него на это хватило времени только ещё у одного старослужащего, помирающего от скуки на дежурстве; дембельских альбомов не было вообще ни у кого. Но домой Попов ехал в гражданской одежде, и все жутко завидовали. Начало положено, пошла смена поколений.

Попов (в центре) примеряет дембельку перед отправлением домой. Второй слева — Хитров.

26 октября

Убытие Попова подорвало барабанную безопасность части — остались только я и Пасюков, но он всё время валяется в каличкахкаличка
лечебное учреждение

Словарь жаргона, а у меня впереди была судьба УКшника, несовместимая с барабанами. Ну и плюс моя брезгливость и нетерпимость к Пасюкову, растущая с первых дней службы, уже достигла значений, не позволяющих без содрогания вспоминать о необходимости какого-либо взаимодействия с ним.

К этому времени Пасюков уже официально укрепился в звании изгоя роты. Обычно я стараюсь пресечь беспочвенные травли и оборонять изгоев, высмеивая травителей, но тут я не мог ничего поделать с собой — он меня просто адски бесил, личная непереносимость, отвращение 80-го уровня. С некоторого момента сосуществования он стал для меня находиться в положении Цугцванг — меня бесили каждый его поступок и каждое его слово, независимо от содержимого. Ещё больше ужаса мне приносило осознание факта, что у нас было много общего: мы были единственные в роте москвичи и попутчики ещё со сборного пункта, оба барабанщики, оба не курили и не пили, и ещё туча всяких схожестей вплоть до внешних, даже имена одинаковые. Вероятно, из-за этой схожести у меня возникло к нему такое отношение — я видел его насквозь, и раздражался, что он так же прекрасно видит насквозь меня. В самом начале службы мы даже были вполне товарищами из-за этой схожести, но потом я погрубел, и он стал меня лишь раздражать. Мне было неприятно просто видеть его. К счастью, большу́ю или даже бо́льшую часть службы он провалялся в госпитале и санчасти со своими паталогически огромными мешками под глазами.

Пасюков в туалете фоткается с расстёгнутым воротником и руками в карманах, пока это никто не видит.

На самом деле Пасюков — фигура противоречивая. Скажем, он был каким-то активным участником христианской религиозной общины (баптисты что ли), топил за Иисуса и неоднократно заявлял, что никогда не врёт. В армии неврущий человек просто обречён, и несколько раз ему действительно перепадало за эту принципиальность, что не может не вызывать уважения. Но через эту скорлупу стойкости отвратительно просвечивались позерство и детская незрелость. Он хвастливо бравировал своими принципами, поэтому когда мы, типичные армейские брехуны, однажды поймали его на лжи, которую он в оправдание назвал «ложью во благо», на него вылилась бочка нашей ненависти и презрения. А один старослужащий однажды полуанонимно сделал Пасюкову «подарок», когда тот заступил в наряд дневальным второй смены, то есть на мытьё туалетов — оставил несмытой наложенную кучу, в которую свечкой вставил окурок. Но до физического воздействия, конечно, дело никогда не доходило.

У нас даже сформулировалось «правило Пасюкова»: мы начали ловить себя на том, что любая беседа за столом во время еды всё время скатывалась к обсуждению и высмеиванию Пасюкова.

Можно было ещё заглянуть в поисках в роту охраны, но такой союз был бы довольно затруднительным бюрократически, плюс по звукам барабана, идущим от их строя во время путешествия в столовую, можно было сделать вывод, что они там все нигилисты-джазмены-маткорщики. Сменщик Попова по клубу тоже оказался невосприимчивым к звукам, или очень умно и предусмотрительно притворился. Так что надо было обучать барабанщиков.

Утреннюю смену барабанил с Ромой, но у него была служба без особого напряга в отделении связи штаба, и связывать своё будущее с барабанами он явно не рвался, просто помог в тяжёлый момент.

ОСШ (отделение связи штаба) — единственное подразделение узла связи, располагающееся в белом штабе. Приписанные к ОСШ солдаты практически живут в своём отделении, и это не гипербола — однажды они в течение месяца не ночевали в казарме, дрыхнув у себя в отделении на столах, полу и самодельных койках из стульев. Служба во многом кабинетная, хотя статус практически единственных солдат во всём белом штабе обязывал к традиционным подвигам вроде «Сделать ремонт на этаже», «Покрасить дверь кабинета на втором этаже под покровом ночи так, чтобы не спалил дежурный по управлению, который сидит на первом» и «Помочь полковнику с третьего этажа переехать в новый кабинет».

Типичный ареал обитания ОСШшника

и его здоровый сон

Поэтому избранным ударником стал Полтораха. Я планировал барабанить с ним до выздоровления Пасюкова, а потом окончательно отойти от барабанных дел к УКшным.

29 октября

Началась стажировка в УК. Я ходил призраком по пятам Хитрова и улавливал всё, что он делает. Выяснилось, что самый ценный ресурс УКшника — это офисная бумага для принтера, так как ее закупают офицеры на свои деньги и она всегда в дефиците. Так что самый первый урок от Хитрова — какие документы надо печатать на чистом листе, а какие можно на чистой стороне уже использованного листа.

Я же в свободное время начал учить его собирать кубик Рубика.

3 ноября

Снова утепляемся — теперь под формой носим два комплекта белуги. Жутко неудобно и непривычно, чувствуешь себя капустой.

Командование организовало смотр автомобилей. Из плаца сделали парковку, где все военнослужащие-автовладельцы обязаны были припарковаться. Повод был вроде «Проверка готовности личного автотранспорта к зимнему периоду эксплуатации в рамках месячника дорожной безопасности», но похоже это было на типичную автосходку, все веселились и оценивали тачки друг друга, не хватало только пивка, драг-рейсинга и файершоу. Офицеры явно не бедствовали. Оставшийся в роте старшина следил, чтобы никто из солдатиков не попытался сфотографировать автосходку в окно.

В столовой мне открылась великая истина. Вот уже пять месяцев мы регулярно пели строевую песню с одной странной строчкой «Когда рогаты для солдата». Я всё это время не понимал, о каких рогатах (или рогах?) идёт речь, и вот решил поделиться своим недоумением с сослуживцами. Оказалось, что всё это время мы на самом деле пели «Как дорога ты для солдата». Фейспалм.жпг

Варианты трактовок, которые успел родить мой мозг за эти месяцы

4 ноября

В честь странного праздника народного единства на обед давали по маленькой вафле и яблоку. Невиданное счастье.

В спортзале проводились всевозможные увеселительные состязания: битва на подушках на узкой скамейке, перетягивание каната и схватка «наездников», когда один залезает на спину другого и фигачит подушкой противника. Потом немного попинали мяч в сапогах. Давно не стоял в воротах. В общем, веселились как могли.

5 ноября

Нескончаемый рассосрассо́с
отдых, расслабон

Словарь жаргона СКАшника окончательно вывел из себя МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростоваа.

СКА — спортивный клуб армии, относительно большой спортивный комплекс на территории части. Бассейн, легкоатлетический манеж, хороший минифутбольный зал с трибунами и т. д. Здесь поддерживают физическую форму некоторые офицеры из белого штаба, но в основном комплекс отдаётся на откуп обычным гражданским с улицы (один из подъездов спортивного комплекса выходит в город), ну и ещё родственники военных занимаются по льготным ценам. Солдат сюда пускали только по особым поводам пару раз в год при проведении какого-нибудь праздничного чемпионата, но несколько срочников приписаны к СКА. Здесь эти СКАшники выполняли обязанности обычных чернорабочих — мыть полы, класть плитку, стелить рубероид на крыше и т. д. Взамен получали периодическое пользование местными благами вроде бассейна и практически полное отсутствие ощущения службы в армии. Даже форму они обычно надевали только перед отбытием в роту. Когда вечером на телесном осмотре мы видели СКАшника, всего покрытого равномерным бронзовым загаром, это символизировало.

СКАшник несёт службу (а также зависть — плохое чувство)

СКАшник всё время норовил прийти поесть сразу в столовую, не заглядывая на построение в казарму, которая находилась на другой стороне территории части. Но в этот день МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова включил свою принципиальность, и мы сначала полчаса ждали в роте СКАшника, а потом на обратном пути в качестве показательного выступления накручивали круги на плацу. Погода была ещё довольно тёплой, и в двух белугах под формой и с бушлатом поверх мы заливались потом.

Закончился праздник у дневальных по роте — уборщице казармы не платили зарплату несколько месяцев, и её терпение иссякло. Но нам осталось продвинутое ведро, что уже было неплохо — можно было мыть пол, даже не намочив руки.

6 ноября

Поменялся министр обороны, офицеры ликуют и не стесняются в эпитетах Сердюкову. Этим утром офицерский разговор часто начинался с фразы вроде «Слышал, уёбище съебало?». Шойгу вроде как пользуется уважением, у него хотя бы звёзды большие на погонах, несмотря на то, что получил он их неплохим таким карьерным прыжком через пять званий.

Какой-то офицер из белого штаба захотел себе новую дверь в кабинете, и ПРЦ взял удар на себя, задействовав солдата с навыками плотника. Для примерки приходилось несколько раз таскать эту тяжёлую дверь, обитую металлическим листом, двести метров из УК в белый штаб, поднимать по лестнице, пристраивать, помечать нестыковки карандашом и тащить обратно в УК допиливать.

7 ноября

Мой первый косяк в качестве УКшника. Ожидалась какая-то делегация от генштаба с проверкой, и надо было красоту навести во всех учебных классах. Одну из дверей на втором этаже я захлопнул, не обратив внимания, что ключи от класса лежали внутри на парте. Я хотел штурмовать окно класса с улицы под покровом темноты, но Хитров не позволил. На следующий день выпиливали дверной косяк.

8 ноября

Утром с Полторахой пришли в клуб за барабанами и увидели последствия беспощадной офицерской пьянки — белоштабные что-то отмечали накануне вечером. В туалете я обнаружил благоухающий, заполненный блевотой писсуар. Шатаясь, пришёл какой-то всё ещё бухой подполковник потрёпанного вида и требовал вернуть ему потерянный в угаре мобильный телефон. Под его помятой рожей можно было разглядеть лицо знакомого офицера, периодически заступавшего дежурным по управлению.

Моя косячная сущность снова проявила себя. Загружали в грузовик «Урал» огнетушители, которые должны были пройти проверку на годность. Когда в самом конце грузили здоровенный ОУ-80, я уже в кузове грузовика неаккуратно его опустил и сорвал вентиль. Диоксид углерода стремительно заполнил грузовик, я только еле успел выпрыгнуть из кузова. Побыстрей закрыли двери машины и пустили её подальше, пока кто-нибудь из высокого начальства не увидел это шоу. Из щелей кузова валил снег.

Жертва

15 ноября

Внезапно, первый дембель из нашего призыва. Спустя ровно полгода службы комиссовали одного язвенника. Причём язва желудка у него была ещё до армии, но он её намеренно скрывал. Теперь, когда служба в армии его утомила и он понял, что ничего нового он о ней не узнает, он использовал язву как билет домой. Хотя, конечно, в качестве пруфа пришлось немного поваляться в госпитале, глотая трубки. Такой вот туризм.

17 ноября

Утром починили с Хитровым компьютер командира роты, который тот принёс из дома. Дело оказалось в севшей батарейке на материнской плате.

Случилось невиданное — нам назначили нового старшину, точнее даже сразу двух — прапорщика Савельева и ещё младшего сержанта. Это было так же удивительно, как если бы на смену самого сурового учителя в школе классным руководителем поставили бы распиздяя из класса старше, у которого мы периодически сигареты стреляли, а в помощники ему поставили бы не самого умного охранника из этой самой школы.

В эти выходные у меня был третий увалувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона, на этот раз на оба выходных (естественно, ночёвка всё равно в казарме). Погода не очень, поэтому я весь день не вылезал из номера в гостинице и тупил в айпад. Осознал, что ничто не может заменить свободу: даже когда валяешься в привычной одежде на кровати, жрёшь что-нибудь вкусное и пялишься в планшет — всё равно таймер внутри тикает, напоминает: это только временно, не обманывай себя, ты всё ещё раб.

Брат привёз для нужд УК дискет, которых во Владимире не купить, и по моей просьбе две книги: «Над пропастью во ржи» (по рекомендации Ромы) и «Ткань космоса: Пространство, время и текстура реальности» Брайана Грина.

С Ромой у нас был клуб обсуждения кино, литературы и музыки. Он служил в бархатных кабинетных условиях, где мог смотреть кино на телефоне, и я регулярно ему советовал к просмотру фильмы, которые мы позже обсуждали. У меня возможности смотреть кино и слушать музыку не было (кроме ужасно однообразного радио «Европа Плюс», постоянно игравшего в канцелярии УК), за всю службу смог посмотреть только фильм «Жизнь Пи», найденный на одной из офицерских флэшек. Поэтому в основном отрывался на книгах. А, ну ещё я прошёл «Машинариум».

Закупил два пакета еды на растерзание роте. Налетели как чайки. В казарме всегда чувствуется напряжение и предвкушение, когда ожидается чьё-то возвращение из увольнения с едой.

18 ноября

Второй день увалаувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона. Накануне был разговор с Хитровым. Он уже мыслями был на гражданкегражданка
жизнь вне армии

Словарь жаргона, постоянно созванивался с невестой и планировал свою жизнь в Мурманске. Попросил дать в долг денег, хотя я сам уже был готов предложить, услышав в его разговоре с домом о финансовых нестыковках.

Я ещё давно взял за правило: если давать в долг, то только ту сумму, которую мне было бы не жалко потерять. Грубо говоря, мысленно я прощался с деньгами, а их возвращение расценивалось как приятный бонус. Понятно, что вне армии мы с Хитровым никогда в жизни больше не увидимся, и прокинуть меня было бы довольно легко.

Хитров на моё правило немного обиделся, мол, как мог обо мне такое подумать. Ну, как все в таких случаях говорят. В общем, договорились о 20 тысячах: 5 наличкой сразу и 15 по карточке. Хитров назвал срок возврата 1 апреля, хотя мне до конца мая они все равно бы не понадобились. Списался с братом, которому я отдавал все свои финансы в пользование на время службы, и попросил перевести 15 тысяч, отшучиваясь на обеспокоенные вопросы.

Вечером даже приехал папа и как бывший военный — подполковник, ветеран Афганистана — решил мне объяснить, как «решать проблемы в коллективе», рвался поговорить с моими командирами. После полугода службы — самое время.

Вернулся в казарму, больше до конца службы уваловувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона я не планировал, хотя до дома тут всего часа три дороги.

19 ноября

В ноябре меняется учебный период, как семестры в вузах, и надо было обновлять всю документацию в учебном корпусе и казарме. Среди прочего изменилось распределение территории части между подразделениями для уборки, надо было обновить схему. Снова расчехлил свои познания Корела, с нуля перерисовал схему, ориентируясь на спутниковые снимки Гугл-карт с телефона. Ну и схему казармы тоже нарисовал для наряда по роте.

22 ноября

Майор Клющ взял меня в аренду у ПРЦ.

23 ноября

Чуть не потерял перчатки. Заметил их отсутствие по пути из бани и уже смирился с утратой, когда выяснилось, что я их оставил на тумбе в роте. КаптёрКаптёр
заведуюший каптёркой (кладовой) солдат

Словарь жаргона, будучи настоящим каптёром, прибрал плохо лежащее себе. Вернул со словами «С тебя сникерс и пачка винстона», то есть я официально намоталсянамотаться
попасть в долговое обязательство из-за своей безалаберности

Словарь жаргона. Ну хули, сам виноват. После обеда купил в чепке и отдал выкуп.

24 ноября

День канцелярской крысы, весь день не вылезал из экселя. Сначала меня КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ. сдал в рабство начфизу — обитающему в белом штабе помощнику командующего армией по физической подготовке. Тот подбивал статистику из дивизий в один большой отчёт, который должен был быть отправлен начфизу РВСН, и у него посыпались формулы. Надо было починить, чтобы все цифры сходились. После этого копался в экселе у БасейновБасейнов
майор, офицер из управления части, занимается бумажками, отвечает за наряд по штабу. Озабоченный растяпа, презираем многими другими офицерамиа, а потом меня ещё отправили помогать с компьютером в санчасть, ведь там власть в руки прибрала ефрейтор, которая до этого была радиотелеграфистом на ПРЦ, так что меня по старой дружбе дали погонять.

Нарисовал валлпейпер себе на рабочий стол, чтобы немного размять свои навыки владения графическими редакторами.

25 ноября

Рабочий компьютер в УК глючил, решили с Хитровым переустановить винду. Понятно, что без интернета варианты с установкой ограничены, откопали в закромах установочные диски, всякие любительские сборки XP и прочий шлак. Диски глючили, установка зависала, дело не шло. Последним шансом был привезённый мне на увалувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона из дома диск с виндоус 7. Запустили установку и пошли в казарму, так как уже был вечер. Не зная, чего ждать, решили утром встать в 4:45, чтобы был запас времени в случае форс-мажора, ведь в шесть утра компьютер должен был быть готов с вордом, экселем и дровами на принтер.

26 ноября

Установка прошла успешно, хотя вообще виндоус 7 на таком довольно допотопном компьютере — не ок.

В  казарму заглянул начальник связи армии полковник Караев. Их там два брата-близнеца, оба полковники, один — начальник связи армии, второй — начальник связи РВСН.

Угадай кто где

29 ноября

Продолжаю клеить стенды. ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно совсем в неадеквате, обращается ко мне «братское сердце», травит байки. Осталось, чтобы на день рождения пригласил или вместе в киношку сгонять.

У меня экватор — прошла половина службы.

30 ноября

Адский снегопад, заваливавший всю часть, плавно переходит в дождь, и потом ещё мороз для закрепления. Вся часть обледенела. На уборку территории встали в 4:45.

1 декабря

Пасюков порвал малый барабан, но употребил формулировку «он порвался», а виновным в этом объявил меня, мол, купленные мной барабанные палочки тоньше и, соответственно, острее. Не последний случай, когда под его руками что-то рвётся и ломается — и палочки он крушил, и бас-колотилка разваливалась у него в руках во время игры, и пластик рвал неоднократно, хотя в моих руках всё почему-то оставалось целым. Пришлось перетягивать пластик с другого барабана.

Канцелярский спецназ продолжает работу — вешаю склеенный большой стенд во всю стену в кабинете у ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно. Тот уже вообще не парится, спокойно отдаёт мне ключ от своего кабинета с запущенным компьютером и сваливает домой, как будто мы с третьего класса дружим.

2 декабря

Впервые опоздал с барабаном на развод. Замполит, мой коллега по несчастью, научил навыку беспалевного внедрения в строй, чтобы не попасть под раздачу.

4 декабря

С этого дня я должен был окончательно отойти от барабанных дел: Полтораха научен, Пасюков здоров, оба предупреждены. Но во время развода, когда я занимался своими УКшными делами, меня разыскивает старшина и говорит что-то неразборчивое про то, что надо срочно с барабаном на плац бежать. Я подрываюсь в клуб, хватаю барабан и бегу на развод, где на меня все смотрят как на говно, мол, как же так, только пару дней назад уже опаздывал. Полтораха не пришёл, я в ахуе. После развода встречаю его в курилке, где он с присущим ему спокойствием говорит, что ему показалось, что он опаздывает на развод, поэтому решил на него вообще не идти. Потом ещё получаю втык от майора БюдзенкоБюдзенко
майор, замполит (точнее, заместитель начальника по работе с личным составом) узла связи, спокойный и интеллигентный, отвечает за культурные мероприятия, барабаны на разводе и чтобы никто не повесился, мол, ещё раз — и тебе жопа. И вообще никого не колышет, что я и не должен был барабанить. Я уже всеми воспринимался как бригадир барабанщиков, и по мнению всех должен обеспечивать явку барабанщиков на все мероприятия, даже если сам не играю. Барабанщики тоже руководствовались принципом «Если мне не сказали, что я барабаню, значит я не барабаню». Долго и мучительно переучивал их и разбивал этот порядок ручного управления, чтобы барабанщики сами задумывались о том, кто будет стучать.

5 декабря

В два часа ночи меня с ещё одним чуваком разбудил дежурный по роте, сказал одеваться. К нам присоединились ещё двое из роты охраны, а внизу нас ждал в штатской одежде капитан из хозслужбы. Он повёл нас к складам в техзону и по пути поведал, что нам предстоит разгрузить КАМАЗ. Грузовика на месте не оказалось, поэтому капитан ушёл куда-то его встречать, а мы в бессознательном состоянии остались ждать на складе, пытаясь экспериментальным способом подобрать позу, способствующую наибольшему сохранению тепла. Через полтора часа борьбы сна с холодом, прорывающегося сквозь все слои одежды, наконец появился капитан с КАМАЗом, мы минут за пятнадцать его разгрузили (там в основном были мешки с формой, не очень тяжело) и в районе четырёх ночи вернулись в казарму.

6 декабря

Хитров отправляется домой, стажировка заканчивается, и всё бремя УКшничества падает на мои плечи. Жаль, вдвоём как-то повеселее.

8 декабря

О, невероятное, на обед пельмени. Я думал, это всё глупые легенды, порождаемые психически неуравновешенными солдатами. Это же столько мяса (мяса ли?) на одного солдата не пожалели.

9 декабря

Накануне ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ дал задание починить провисающий «подвесной потолок советской закалки» в одном из классов УК: листы оргалита, скреплённые деревянными рейками. Он вроде договорился с ответственным за роту майором, чтобы меня в воскресенье отпустили в УК заниматься потолком. Но в воскресенье этот майор в отсутствие Хазарова начал меня шантажировать — мол, не отпущу, пока не сделаешь это и вот то. В итоге я шесть часов убирал снег с закреплённой за его подразделением территории, и после этого он ещё часа полтора весь такой ломался и сомневался, отпускать ли меня заниматься столь опасной работой в одиночку. В итоге поработать удалось только часа полтора. Слепил адскую конструкцию и, стоя на стуле, который стоял на столе, фигачил саморезами рейки. Выходной день вышел просто замечательный.

11 декабря

На горизонте нарисовались несколько дней спокойствия: на цикл в дежурство уехали начальник ПРЦ ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф и его зам КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова, МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова в отпуске, другой офицер ПРЦ капитан КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухает сменился с дежурства и отдыхал дома.

Но от начальников осталось задание: за это время я должен был сделать макет какого-то стенда для учебного класса. Ранее на болванке мне принесли заготовку стенда в формате программы Микрософт Паблишер, которая не была установлена на компьютере в УК. Любой нормальный солдат в подобной ситуации просто забил бы на это дело: ну и славно, нет программы — нет работы. Но я перешёл в режим умника и построил хитрый план: если скачать Паблишер с торрентов на мой Самсунг Гелекси, а потом по кабелю перекинуть его на компьютер, то проблема решается. Вот это я молодец, как всё разрулил.

В момент, когда установщик Паблишера практически перекинулся с телефона на компьютер, в дверь УК кто-то позвонил. Я положил телефон на системный блок компьютера, который находился под столом, и пошёл открывать дверь. Гость был нежданный и очень некстати — это был курирующий нашу часть майор ФСБ с проверкой. Он по-хозяйски сразу направился в канцелярию, я за его спиной делаю двойной фейспалм. Ведь само наличие телефона у солдата уже было нарушением правил внутреннего порядка, а уж смартфон с интернетом, соединённый с компьютером... На горизонте замаячили серьёзные последствия, и я попытался по мере сил исправить ситуацию.

ФСБшник сел за компьютер и пошёл копаться в реестре виндоуса, где остаются следы от использования флешек и других usb-носителей. Я пытаюсь встать рядом так, чтобы прикрыть лежащий на системнике телефон. Выглядело это довольно ненатурально, и майор ФСБ, будучи всё-таки майором ФСБ, с проницательностью оценил мои действия, подвинул меня и был рад встрече с телефоном.

Я понимаю, что если он откроет «Мой компьютер», то обнаружит передачу файлов, и выдёргиваю из телефона провод и вставляю обратно (теперь телефон с компьютера виден не будет) со словами, что телефон через компьютер только заряжается. Майор немного копается в телефоне, листает список приложений, после чего возвращается к компьютеру.

Реестр виндоуса теперь не так ему интересен, он хочет проверить, не использовался ли телефон в качестве интернет-модема для компьютера. Запускает браузер Интернет Эксплорер, долго его рассматривает, заглядывает в список избранного. В 10 пикселях от его курсора был выпадающий список с журналом посещений, и вот при открытии этого списка меня ждала бы анальная кара — я однажды всё же проверял, может ли работать телефон в качестве модема, и в журнале должен был засветиться какой-нибудь тестовый яндекс.ру. Но майор эти 10 пикселей не преодолевает.

Мгновенная экзекуция проходит мимо меня, но шоу продолжается. ФСБшник возвращается к реестру и находит следы от кучи офицерских флешек. Это залёт. Вообще мы использовали специальные утилиты для затирания следов, но накануне увольнения Хитров вручную снёс одну из веток реестра, после чего утилита стала сбоить. Потом майор при помощи специальной утилиты сканирует компьютер на наличие файлов с грифом «секретно» — ну хотя бы таких не нашлось.

Удовлетворённый уловом, он отстаёт от компьютера и ещё копается по шкафам и столам канцелярии. В одном из ящиков обнаруживается какой-то неучтённый жёсткий диск неизвестного происхождения, что тоже сильно радует майора. Просит документацию на компьютер, а я вообще хз, что это и как выглядит, Хитров ничего не рассказывал про это.

ФСБшнику не хватало зрителей для своего бенефиса, поэтому вызывается начальник службы ЗГТ (защита государственной тайны) части, а как представитель ПРЦ из дома выдёргивается капитан КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухает. Протокол, опись и прочие процедуры. Телефон отдаётся Канюфееву (он потом с упоением выстёбывал мои старые фотографии, оставшиеся на телефоне), а вот жёсткий диск опечатывается и забирается майором на экспертизу. Я сказочный долбоёб.

В УК слишком пахнет жареным очком, поэтому я перебираюсь в роту. На следующий день в нашей казарме должны были пройти какие-то мероприятия с участием важных гостей, поэтому в роте вовсю шла школа ремонта, все гудят и суетятся, как пчёлки. Из-за этого аврала сон отодвигается на три часа, ложимся мы только в 0:30.

12 декабря

Выяснилось, что за мероприятие планируется в казарме. Съехавшимся командирам дивизий должны были представить нашу казарму как образец, по образу и подобию которой должны оборудоваться все казармы 27-й ракетной армии. Это объясняет всю щепетильность и тщательность подготовки. Если для какой-нибудь высокой шишки обычно наводят внешний лоск для пускания пыли в глаза, то теперь казарма отдаётся на целенаправленное растерзание офицерам, поэтому пришлось уделять внимание каждой мелочи: бирки переклеивали, шлёпки переклеймили, всё новенькое, всё чистенькое, всё покрашено и обновлено, полы мылись каждые пять минут. Даже нашего татуированного пентаграммой и логотипом «Слипкнота» дневального Ткачёва с несросшимися дырами от туннелей в ушах поменяли на более презентабельный образец солдата.

Показухи нагнали знатной — кажется, со всей части по нитке собирали ништяки для украшения роты. Стулья из роты охраны, кувшин со стаканами из УК, лампа из штаба. Откуда-то появились невиданные ранее новенькие утюги. Постелили новенькое бельё первой категории, видимо, лет пять ждавшее на складе этого звёздного часа. А как отбивали кровати! Даже подполковник СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость , желая выслужиться, принимал в этом участие. Такой прямоугольности спальных мест я никогда не видел ни до, ни после. Для того, чтобы казарма стала идеальной, оставалось только избавиться от солдат, и нас отправили тусить в роту охраны.

После окончания шоу-программы казарма стремительно разграбливается, все быстренько стремятся вернуть себе утюги и лампу. Постельное бельё тоже сразу уплывает на склад, ожидать следующего заезда высоких гостей. Хорошо, что не пришлось со стен соскребать краску и складывать обратно в банку. Часы пробили полночь, золушка превращается в тыкву, ну или как-то так.

Вечером к нам прибывает первая партия осеннего призыва II-2012.

13 декабря

Сочинял объяснительную о происшествии с майором ФСБ и телефоном. Моя вторая объяснительная, набираюсь опыта. Разнесли ПРЦ за этот инцидент неплохо так, подполковник ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф за меня получил выговор с занесением в личное дело. Для профилактики подобных разъёбов в компьютере пришлось наводить порядок. Снесли винду 7, накатили XP, поверх ещё антивирус, базу которого надо было регулярно обновлять с диска. Опечатали все USB-порты на компьютере. Наконец узнал о документации на компьютер, меня добавили в список допущенных к работе на нём.

***

Окончательно и бесповоротно проебал перчатки. Я опоздал в роту на построение к обеду, догнал строй на ходу уже на плацу. Сослуживец дал мне барабан, а я ему кинул свои перчатки, потому что их долго засовывать в карманы, а уже пора было начинать играть. После обеда я попросил вернуть перчатки, но он сказал, что по прибытии в столовую оставил их на подоконнике и вроде как сказал мне об этом, хотя я не услышал его. Конечно же, пятипалые перчатки в почёте, поэтому двадцати минут обеда хватило для появления нового хозяина.

Нашёл выход — в этот день уходил наш последний старослужащий, и я с ним поменялся: ему отдал обычные гражданские трикотажные перчатки, которые я иногда использовал для игры на барабане в морозную погоду, а он мне — свои армейские. Трёхпалые, от разных пар, подранные, с заплатками... но плевать.

Натюрморт «перчатки в ушанке»

***

УКшная судьба не освободила от наряда — меня отправили прикрыть штаб, так как народу не хватало. Штаб был опять не рад и теперь встретил меня пожаром на втором этаже — коротнуло в одном из кабинетов. Помещение полностью выгорело, но оперативное вмешательство пожарных ограничило размах последствий. Шумихой решил воспользоваться КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ., и пока все были отвлечены пожаром, Полтораха под шумок пиздил из штаба стулья для ППЛС Клюща.

С этого же дня внезапно мы обнаруживаем себя старослужащими.

14 декабря

Починил цветной струйный принтер, у которого печатающая головка цеплялась за что-то. Ещё до инцидента с ФСБшником я с телефона нагуглил порядок действий, осталось всё провернуть. После окончания ремонта все руки были в солидоле и несмывающихся красках цветовой модели CMYK, как будто я игрался с фломастерами.

День РВСН только через три дня, но он выпадает на понедельник, поэтому основной размах гуляний упал на вечер пятницы. Шатающиеся белоштабные офицеры дополняли пейзаж. Чуть не попал на «разговор по душам» с одним таким, но его более трезвый компаньон вмешался со словами «Володя, отъебись от солдата, пошли домой» . Ещё БасейновБасейнов
майор, офицер из управления части, занимается бумажками, отвечает за наряд по штабу. Озабоченный растяпа, презираем многими другими офицерамиа какая-то пьяная баба через всю часть окрикивала по имени.

В честь праздника для солдат устроили концерт, с песнями и плясками выступали какие-то девочки-старшеклассницы из кружка самодеятельности. Томные голоса и не особо целомудренные наряды сделали своё дело — в зале от концентрации спермотоксикоза резало глаза и тяжело дышалось, солдаты лютовали и безумствовали, всё происходящее напоминало сцену из «Апокалипсиса сегодня»:

17 декабря

Из отпуска вернулся МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова. Я в качестве УКшника с ним ещё не взаимодействовал, и очень очковал, так как по всей предыдущей службе Мамедов отметился как жёсткий и брутальный офицер. На деле то ли отпуск так хорошо на него повлиял, то ли звание УКшника подразумевает особое отношение, но он сразу протянул руку и вообще вёл себя как лапочка.

Мне возвращают смартфон, но перед этим пришлось пережить сеанс прожарки от офицеров ПРЦ — они листали на моём телефоне фотки еще доармейских времен, гыгыкали и ехидно комментировали увиденное, а мне оставалось только стоять, обтекать и иногда пояснять содержимое фотографий. Увидев на одной из фотографий стикер «Путин — вор», капитан Козлов спросил, был ли я на Болотной, и на моё «Так точно» сказал «Знаешь, почему у вас не получилось? Потому что на митинг вышли вы, а не мы».

Я уже был не против иметь в качестве рабочего телефона какую-нибудь бронебойную вечноживущую нокию, так как тормознутость гелекси со временем достигла каких-то космических масштабов. Неоднократно бывало, что звонивший офицер уставал ждать и сбрасывал звонок до того, как я получал возможность поднять трубку, так как кнопка «ответить» не торопилась реагировать на мои судорожные нажатия. Да и время жизни батареи у смартфона вынуждало постоянно просчитывать в голове наперёд передвижение телефона и зарядки, чтобы всегда быть на связи.

Прошло 200 дней службы. Ну и ещё осталось 100 дней до приказа, хотя все эти армейские традиции не очень меня интересовали.

19 декабря

Как обнаружилось утром, я умудрился забыть ключ от учебного корпуса в замочной скважине на всю ночь. Хорошо, что его наличие в кармане я проверил утром только за пять метров до учебного корпуса. Узнал бы о пропаже вечером — поседел бы, да и глаз не сомкнул бы за ночь.

Когда офицеры ПРЦ в перерыве занятий тусили в канцелярии УК, мне на смартфон кто-то позвонил. Мой номер по идее извествен только офицерам ПРЦ, но они же почти все тут, так что я был в смятении. Как минимум звонящий младше по званию и должности присутствующего здесь Хазарова, так что я не решался доставать спрятанный в сапоге телефон и надеялся на беззвучный режим. Но проницательный Хазаров уловил звуки вибрации и всё спрашивал «У кого телефон звонит?», а я молчал и ждал, когда же звонящий наконец сдастся.

Пасюков снова слёг в каличкукаличка
лечебное учреждение

Словарь жаргона, мне пришлось вернуться к барабанам. По утрам уже −20 °C.

20 декабря

Утром температура была −26 °C, и мы на разводе чуть не сдохли от холода.

После развода ещё полчаса жарил свои ступни на радиаторе до характерной корочки, чтобы с излишком избавиться от ощущения холода.

Вечером нас ждало очередное нововведение от инициативных офицеров. В какой-то там дивизии один из солдат получил удар по яйцам, не обратился за медицинской помощью, осложнение, кастрация одного яйца. Армейские мудрецы сделали правильные выводы о причинах появления следов побоев в интересных местах, и в этот раз привычный телесный осмотр прошёл по форме одежды ноль, то есть голыми. Хорошо, что приподнять не просили.

24 декабря

Молодой призыв ещё не допущен к нарядам, поэтому вынужден заступить в наряд по роте, а на деле с биркой дневального занимался своими УКшными делами: чинил микрофон, из-за истёршихся проводов которого на прошлом разводе смены произошёл конфуз. Отсидел ночь в качестве дневального, утром меня в наряде заменили.

Привезли ещё 18 человек молодого пополнения.

26 декабря

Двух недель с ухода последнего старослужащего оказалось достаточно, чтобы у некоторых проклюнулись глубоко забытые за полгода инстинкты альфа-доминирования. Ткачёв, когда заступал дневальным второй смены, привлекал к уборке туалета юных солдат. После неоднократного повторения один из них взбрыкнулся, последовали разборки в туалете, свидетелем которых стал ответственный офицер. Весь оставшийся день был наполнен общественно-просветительскими мероприятиями для всей роты о вреде неуставных отношений.

Ткачёв и Полтораха доминируют в туалете

Ролевые игры

В серии «The Cryonic Woman» «Футурамы» Фрай попадает в варварский мир будущего, где правят жестокие дети. В конце серии главаря детей забирает в школу мама, и оказывается, что это была лишь детская площадка. От армии у меня ощущения были примерно такие же: брутальные «дедушки» на деле оказывались обычными 18–летними пацанами, которые перед перепуганными новобранцами разыгрывают роли. Став старослужащим, я еле сдерживал смех, когда мои сослуживцы пытались бугориться плечами и корчить из себя дедушек перед молодняком только потому, что ранее с ними эту уловку провернули их старослужащие.

***

Ночью началась завязка ещё к одному шоу. В живущей в одной с нами казарме роте обеспечения среди прочих обитали блатные водилы-ФСБшники, водители судей, шишек из военно-следственного отдела и прочих знатных дядек. Положение у этих водил тоже было особое: контроля за ними особого нет, возвращаться могут после отбоя, практически никакого спроса. — «А этот где?» — «А он на выезде».

Один такой водила постепенно наглел и в конце совсем голову потерял, возвращался в казарму часа в три ночи уже несколько суток подряд. Очередной ночью ответственный за роту офицер этим обеспокоился и решил разобраться в ситуации, для начала раздобыв у других водителей номер телефона пропавшего (у водителей телефоны не запрещены). Солдат в неадеквате отвечает что-то невнятное. Офицер делает предположение, что солдатик накурился, и раскручивает дело, передав ситуацию на уровень выше — дежурному по части.

Но в этом не было необходимости, водила сам берёт инициативу в свои руки. Как потом выяснилось, он бухнул водки с ещё одним солдатом, и они поехали кататься по ночному городу на служебной машине. На одной из улиц он сделал полицейский разворот, свидетелями чего стали гаишники. Началась погоня, бравый солдат показал, чего стоят бухие военнослужащие, оторвался от патруля и приехал в часть спрятаться за родным забором, но сонный наряд по парку не успел открыть ворота. Гаишники догнали и нагнули.

Поднялся страшный скандал, показательная порка, командир части вводит казарменное положение. В теории это означает, что все военнослужащие части должны непрерывно находиться на территории части, переехать жить в казарму и каждый вечер наравне с солдатами отмечаться на вечерней поверке. На деле всё ограничилось вечерними перекличками на плацу, на которые из домов вяло стягивались военные, ну и ещё некоторые из группы риска по части алкоголя действительно ночевали в казарме, иногда приезжая в роту в середине ночи бухими и устраивая шумный дебош, который пытался усмирить бедный дежурный по роте.

По инциденту проходил военный суд, мы написали коллективное письмо с просьбой снисхождения, виновник торжества получил две недели гауптвахты и после них должен был остаться дослуживать оставшиеся четыре месяца в Тейково.

30 декабря

Наряжали казарму к НГ. Я заступил в наряд дневальным первой смены, но свалил от исполнения своих обязанностей в комнату досуга, где собрались все вокруг центра внимания — гитары, которую взяли погонять из соседней роты. Я не любитель русского рока, но под акустическую гитару это был оптимальный вариант, хотя бы не конкурс заунывной дембельской песни про пацанов, не вернувшихся из Афгана. Я протиснулся через заполнивших комнату сослуживцев, сел на пол в углу, закрыл глаза и погрузился в ощущение момента. Сказку разрушил второй дневальный, который долго не мог меня найти. Перезагрузился и в бой, служба продолжается.

Полтораха с гитарой в комнате досуга. Фото сделано в другой день. Диван старшина нашёл на помойке.

Для поднятия морального облика армии в глазах мирного населения командование распорядилось выделить солдатам прямую телефонную линию для звонка домой, все обязаны были позвонить и расписаться об этом в ведомости. Связь вышла так себе, поэтому решил связаться более популярным способом и вечером после отбоя с трубки единственный раз за всю службу позвонил домой.

31 декабря

Казалось бы, что может произойти такого уж 31 декабря? Но для меня этот день вышел чрезвычайно «продуктивным».

Ответственным на Новый год нам поставили замполита (точнее заместителя по работе с личным составом) узла связи майора БюдзенкоБюдзенко
майор, замполит (точнее, заместитель начальника по работе с личным составом) узла связи, спокойный и интеллигентный, отвечает за культурные мероприятия, барабаны на разводе и чтобы никто не повесился. Утром ему в канцелярию кто-то позвонил, и после окончания разговора Бюдзенко спрашивает меня (видимо, попался первым на глаза, дневальный же), есть ли у меня «гражданка», то есть повседневная одежда. Вопрос был с подвохом, так как хранение такой одежды запрещено и жёстко контролируется ФСБ. Логика простая: если у солдата есть гражданка, значит он в ней ходит за пределы части, пытаясь сойти за гражданского, а значит дело уже пахнет чем-то незаконным. Но Бюдзенко вроде «свой» офицер, поэтому я честно говорю, что есть, ведь ещё осенью КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова планировал меня отвезти к нему домой починить компьютер, и я на такие случаи после ноябрьского увалаувал
увольнение, краткосрочный отдых в выходной день за пределами части

Словарь жаргона гражданку забрал себе на хранение в УК. Да и многие солдаты предпочитают при демобилизации уезжать домой в повседневной одежде, которую добывают ранее и хранят где-нибудь незаметно. Бюдзенко посмотрел на меня испытывающим взглядом, мол, какого хрена она у тебя есть, и велел резко переодеться в неё и отправиться в красный штаб в отдел ЗГТ (защита государственной тайны), не раскрывая причины и других деталей.

Я подрываюсь в УК, там очень быстро переодеваюсь, разбросав одежду по всей канцелярии, и с жутким и непривычным ощущением в своей гражданской одежде направляюсь в штаб. Уже повернув за угол, я вижу выходящего из штаба командира части. Я понимаю, что лучше с ним не встречаться, чтобы избежать лишних вопросов, на которые сам не знаю ответов, разворачиваюсь и незаметно заныриваю к себе в УК. Так как вход в УК должен быть опечатан, я проделываю трюк, позволяющий быть внутри УК, когда он кажется опечатанным снаружи.

Помещения и сейфы опечатываются при помощи металлического штампа и пластилина. Куском пластилина залепляется металлическая штанга (или нитка), блокирующая открытие двери. На пластилине печатью делается слепок, чтобы попытка вскрытия не осталась незамеченной.

Тупость этого метода в том, что любой прохожий может сорвать печать, и говорить это будет ровно ни о чём. Да и на морозе пластилин становится таким твёрдым, что его можно без повреждения слепка снимать и надевать на опечатывающее устройство. А ещё производители опечатывающих устройств почему-то выпускают их с фиксацией на один центральный шуруп, из-за чего их можно вращать вокруг своей оси. Этим я и пользовался иногда, когда было необходимо проникнуть в УК, не выдавая своего нахождения там:

Уже проделав трюк, но не успев запереть дверь на ключ, я чувствую, что за неё дергают. Дверь открывается, и чувство беспросветного пиздеца медленно поглощает моё тело. Передо мной стоял тот самый майор ФСБ, спаливший у меня телефон.

До некоторого момента это было прекрасное солнечное утро. Казарма и крыльцо УК.

Как оказалось, когда я высматривал командира части у крыльца штаба, на полпути от него ко мне шёл этот майор ФСБ в штатской одежде. Я на какое-то левое гражданское лицо внимания не обратил, увлечённый полковничьими звёздами командира. В итоге этот ФСБшник видит, как какой-то парень явно солдатского вида в гражданской одежде выходит из-за угла, после этого шугается, разворачивается и запирается в УК, прикрывая после этого верёвочкой печать. Надо ли пояснять, что УК в это время должен был быть под сигнализацией, а ключи от него находиться только у дежурного по части? Ёбаный фейспалм. ФСБшник звонит ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно и подзывает его к УК на разборки, и всей нашей крепкой дружбе с применением обращений вроде «братское сердце» приходит конец, когда наши взгляды встречаются. Гавчеренко отмазывает меня по поводу гражданской одежды, мол, так надо, а по поводу всего остального начинается плановый разъёб: откуда ключ от УК, хули ты печатью вращаешь, почему не на сигнализации, режимный объект и т. д. Гавчеренко забирает ключ от УК, вызывает ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шефа, который дома мирно готовился к домашнему празднованию, и отправляет меня дальше к ЗГТшникам.

Как выяснилось, меня планировали использовать для акции возмездия — после белоштабников настала наша очередь подрывать их штаб. Мне дали муляж бомбы в пакете, левый пропуск и отправили штурмовать белый штаб, по возможности «подорвав» заместителя командующего армией. На КПП меня явно ждали и довольно быстро уложили мордой в пол, ещё коленом сверху оперлись. Какого ещё итога можно ожидать, пытаясь запустить обритого солдата в гражданской одежде напролом через КПП, на котором несут службу знающие его сослуживцы из роты охраны вместе с дежурным по управлению?

После фейла с белым штабом ЗГТшники, вошедшие в азарт, решили подорвать нашу казарму. Муляж подкидывают под окно, его через некоторое время обнаруживают, начинается эвакуация солдат на мороз через запасной выход. Я стою в строю в гражданской одежде, явно вызывая недоумение у проводивших эвакуацию офицеров. Но Гавчеренко же забрал ключ от УК, и переодеться обратно не было возможности. Я вернулся в казарму и продолжил удивлять своим видом сослуживцев. Ходить в своей обычной одежде по казарме — это разрыв шаблона, столкновение двух изолированных друг от друга реальностей, очень необычные ощущения.

Но приходит ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф, и настаёт время отлавливать люлей за свой насыщенный день. Подполковник вне себя от ярости, орёт на меня вполне заслуженным эпитетом «ДОЛБОЁЁЁБ». Разбросанная от спешки одежда в канцелярии УК злит его ещё сильнее, и пока я переодеваюсь обратно, он звонит МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростовау и требует, чтобы моей ноги больше не было в УК, чтобы Мамедов за несколько дней нашёл и обучил нового УКшника мне на смену, чтобы я до конца дней своих провёл дневальным второй смены на очках, начиная с прямо сейчас. Я как нелегал со своими скромными пожитками выкидываюсь на мороз, за мной захлопывается дверь УК, видимо, навсегда. Хазаров уезжает домой, а я отправляюсь в казарму.

В роте я становлюсь звездой дня, ещё бы, новогодняя мыльная опера развлекает с самого утра. Приезжает Мамедов и вместе с Бюдзенко они решают, что делать. Мамедов говорит, что вообще доволен моим УКшничеством, но Хазаров босс, так что решение за ним. По поводу новогоднего наряда на очках тоже странно выходит — формально я весь этот пиздец провернул, уже находясь в наряде по роте, и двое суток подряд дневальным как бы не ок. Но ослушаться приказа начальника Мамедов тоже не осмеливается, и они с Бюдзенко решают поставить меня в наряд, но всё же первой сменой, типа я слишком уж «солиден» для второй. Но я говорю, что мне и второй ок, ведь за мой косяк не должен страдать Ткачёв — он должен был заступать первой сменой, а теперь выходит, что второй за меня.

Я коллекционировал неадекватные способы встречи боя курантов. Вверх ногами, головой в снег, собирая на дереве кубик-рубика с наклеенными усами. Для пополнения своей коллекции я хотел встретить бой курантов, пробивая машкойма́шка
что-то среднее между вантузом и ломом, орудие пробивания засорившихся очек

Словарь жаргона говно в солдатских очках, но мне, конечно, не позволили. Я, формально оставаясь дневальным второй смены, должен был со всеми отмечать новый год — застолье, конкурсы, тосты и всё такое. Тогда я захотел встретить бой курантов, забравшись под кровать, но не рискнул в присутствии двух офицеров запускать новую спираль интересных событий с последствиями. Но даже просто встреча нового года в армии — уже самая неадекватная в моей жизни, усы с кубиком-рубиком рядом и не стояли.

Некоторые варианты встречи нового года

Вот так изменилось всё. Утром я был «элитным бойцом» канцелярского фронта, а вечером — дневальным второй смены с перспективой не вылезать из очек до конца дней.

В час ночи все улеглись спать, а в три часа новогодней ночи напоследок, по инерции меня отправили в канцелярию роты охраны набить на их компьютере документацию на 2013 год.

2 января

Первые 10 дней января заполнили праздники, распорядок дня по воскресному расписанию: в первой половине дня спортмассовые мероприятия, во второй — кино и телек. Но наряды, дежурства и разводы смены никуда не деваются, а это значит, что необходимо установить микрофон и повесить флаг. Я себя УКшником не считал, поэтому озаботился только обеспечением развода барабанами. Когда до начала оставалось меньше получаса, у офицеров сдают нервы, и МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова всё же отправляет меня в УК выполнять привычные обязанности. Времени очень мало, я бегаю туда-сюда, быстро устанавливаю микрофон, но флаг нигде не могу найти — ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф его забрал или переложил на непривычное место. В итоге мы с Мамедовым откапываем какой-то старый задрипанный флаг РВСН. Но у него даже нет петель для фиксации, и мы в отчаянии скотчем прикручиваем его к флагштоку. Такого надругательства флаг ещё не испытывал. Летом бы наверняка спалились и солидно опиздюлились, но в зимней темноте никто не заметил подвоха. Хазаров, видимо, остыл, и при встрече сказал мне только «Что, опять ничего не успеваешь?» вместо полагавшегося «Какого хуя ты здесь делаешь?».

В этот же день я впервые открываю для себя новый наряд — помощником дежурного по части. В этом наряде в напарниках уже офицер, заступающий непосредственно дежурным по части, и вот с ним на пару сутки надо контролировать всю деятельность в части. А нас, в свою очередь, контролирует дежурный по управлению. Сидим в «аквариуме» на первом этаже, обложенные телефонами и прочими аппаратами спецсвязи, и разруливаем — чтобы распорядок дня выполнялся, роты вовремя уходили в столовую, принимаем доклады от дежурных по ротам о проведении мероприятий, подбиваем расход, при необходимости отключаем сигнализацию и замки на комнатах для хранения оружия, следим за картинкой с камер наблюдения и даже за уровнем радиации на территории части, отвечаем на вопросы дежурного по управлению и командира части. Иногда с проверкой звонят из штаба РВСН, тоже надо чётко доложить, чем занимаются роты и каков расход.

Сослуживец в «аквариуме» дежурного по части

3 января

Видимо, душная жаркая комнатка на протяжении суток оказала на меня впечатление — утром запершило горло, а к концу наряда я был уже в режиме овоща. В роте после смены с наряда контрольный замер — 39 °C, я суперкаличкалич
презрительное обозначение больного человека, уклоняющегося от службы путешествиями в каличку (медучреждение).

Словарь жаргона. Я по своей привычке опять не информирую об этом, всё равно праздники, можно отсидеться.

4 января

Как всегда, инфу о моей болезни офицерам сливают сослуживцы, и я отправляюсь в своё третье путешествие в госпиталь. Видимо, это уже ритуал бравады: я отказываюсь от добровольного отправления в каличкукаличка
лечебное учреждение

Словарь жаргона, подсознательно надеясь, что меня сдадут.

В этот раз кладут в инфекционное отделение, потом из-за перенаселения нас переселяют в пустующее отделение кожников. По сравнению с нахождением в терапевтическом отделении этот заезд был полным тухляком, даже выходить за пределы отделения нельзя. Я просто сутками разлагался в кровати.

10 января

Выписка, я попадаю в пустую роту — в это время была тревога, в казарме полтора человека. Я удачно попадаю под раздачу ништяков — кому-то пришла посылка из дома с едой, и я разгуливаю по казарме, поедая как сникерс палку сырокопчёной колбасы.

Потом все возвращаются с тревоги, и офицеры явно довольны моим возвращением. ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф даже говорит «Как же я рад тебя видеть», хотя в своей вечной саркастически-снисходительной манере. Видимо, неделя каличкикаличка
лечебное учреждение

Словарь жаргона пошла на пользу — офицерам за это время пришлось самим выполнять канцелярскую работу и устанавливать микрофоны, КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ.у самому склеивать расписание, и некому было помочь БасейновБасейнов
майор, офицер из управления части, занимается бумажками, отвечает за наряд по штабу. Озабоченный растяпа, презираем многими другими офицерамиу в его графиках. А обучить нового солдатика навыкам УКшничества не так просто, а без моего участия — совсем уж затруднительно. В общем, все поняли, как много всего я таскаю на плечах, и по возвращении все с облегчением свалили на меня тучу работы, в том числе исправление наделанных ими за эту неделю косяков. Всё возвращается на свои места.

14 января

На ужин нас вёл прапорщик Савельев. Он решил нас немного «построить», требовал, чтобы мы в строю встали строго по росту, и прочие придирки. Мы в ответ устроили фестиваль троллинга в формате итальянской забастовки: досконально выполняли его команды. При команде «разойдись» мы на бегу штурмовали полутораметровые сугробы, залезали на встречающиеся по пути деревья, упирались в забор в режиме бота какого-нибудь контр-страйка. Если Савельев не давал команду поправить курс движения, мы, не сбавляя скорость, шли напрямую сквозь сугробы и кусты. Ну и орали истошно как во время ритуала изгнания дьявола, когда надо было просто хором проговорить команду. На обратном пути пели «Солдаты хуй, хуй, хуй» вместо «Солдаты в путь, в путь, в путь» и незаметно вставляли фамилию одного колоритного офицера в текст песни.

15 января

Переустанавливал на один из компьютеров Виндоус-98, те ещё приключения. А всё потому, что какой-то специфичный софт для обеспечения связи на командном пункте работает только под 98.

Я нашёл личные дела ушедшего домой призыва, и среди них довольно забавное фото Осетрова, лучшего дежурного по роте в истории. После его демобилизации дежурные были совсем унылы и довольно скудоумны, вытворяли адские косяки, от которых даже коротенькие солдатские волосы на голове шевелились. Я решил слепить из фото демотиватор и презентовать дежурным в качестве оберега. Меня спалил ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф, но сам поржал с идеи. Довольно быстро мою заламинированную скотчем карточку дежурные где-то проебали, что подтверждает — они неисправимы.

19 января

На горизонте появились серьёзные мероприятия. Вскоре к нам должен был приехать командующий РВСН генерал-полковник Каракаев, и в плане подготовки к его прибытию было много разных пунктов. Например, серьёзный строевой смотр, так что пришлось переклеймить и постирать форму, перепечатать бирки, проверить по описи содержимое вещмешка и т. д. СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», строгий и требовательный, любит всех разъёбывать решил предварительно провести свой строевой смотр для контрактников узла связи, причём в 8 утра, то есть во время завтрака срочников. Нас с Полторахой выдёргивают прямо из-за стола, мы бежим на плац барабанить этот смотр, а сразу после него — развод части. В общем, позавтракать не удалось.

21 января

Продолжаем готовиться к приезду высоких гостей. В части активирован высший уровень лизоблюдства и пресмыкательства, офицеры переведены в стадию «Не положено!» режима «Как бы чего не случилось». Мне высказали претензию: а чего это в УК пакеты для мусора в корзинах разного цвета? Не положено! В режиме двойного фейспалма привёл конфигурации пакетов в соответствие с ТТХ. А ещё, о боже, какой позор, в мусорной корзине был мусор! Как можно встречать высоких гостей с мусором в мусорках? Вдруг они ещё ненароком решат, что туда мусор выкидывается. Ещё СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость никак не может решить, убирать или нет площадку-поддон для чистки ног, поэтому пришлось таскать её на примерку туда-сюда раза три. А весит она как будто сделана из чугуна, нашпигованного ураном, вдвоём переносится на грани развязывания пупка.

Перед тем, как привести в УК этого Каракаева, наш генерал-майор сам наведывается с экскурсией проверить состояние и готовность учебного корпуса.

Среди прочего он ещё оценивает мою готовность как дежурного по учебному корпусу, не поедет ли у меня крыша от больших звёзд. Жмёт мне руку и для проверки моей адекватности ведёт небольшую беседу: как зовут, откуда и всё такое, после этого проверяет, знаю ли я в лицо офицеров его свиты. Генерал-майор остаётся довольным мной и идёт разъёбывать всех остальных. Как всегда, чем выше звание офицера, тем теплее его отношение к солдатам и жёстче к другим офицерам.

Инспекция генерал-майора выявила, что УК не был готов к прибытию Каракаева, и надо было срочно сделать ремонт. Как всегда, знали о приезде за два месяца, а суетиться начали за двое суток. Узел связи переводится в авральное состояние, и начинается нескончаемая школа ремонта. Покрасить всё что красится, отремонтировать мебель, отшпаклевать стены, починить освещение, уложить плиткой потолок в классах, привести оборудование в надлежащий вид, проверить опломбировку. Офицеры скидываются деньгами и распределяют обязанности — кто что берёт на себя. Из солдат на работы помимо меня взяли ещё троих сослуживцев.

22 января

Вторые сутки школы ремонта. Ночью тоже не спали, работа не прекращалась. После полуночи МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова нам принёс пиццы подкрепиться.

23 января

В 6 утра после бессонной ночи объявляют тревогу, а мы вялые в испачканной подменной форме в УК спим на ходу. В завершение в УК приходит полковник ВрайВрай
полковник, третий человек в ракетной армии, ходячий носитель образа тупой военной шишки из анекдотов, крикливый, постоянно требует всех отправить на гауптвахту и интересуется, что здесь происходит и где ночевали солдаты. Мы врём, что ночевали в роте и быстро сруливаем в казарму экипироваться к тревоге.

Когда я уже стою в строю на плацу в полной экипировке с оружием, вдруг выясняется, что сейчас будет ещё строевой смотр, и я должен за три минуты разрулить и организовать все необходимые атрибуты: микрофон и пару барабанщиков. Я как белка под спидами мотаюсь в роту за двумя барабанами, потом в УК за микрофоном, на трибуну устанавливать его, а после этого ещё в штаб забрать из наряда Полтораху барабанить, он ведь не в курсе. И всё это по-прежнему с оружием и в полной экипировке весом килограмм пятнадцать (хорошо, что нам бронежилеты не выдают), пот ручейком сливается в сапоги. В штабе выясняется, что Полтораха стоит в наряде один, напарник в столовой, поэтому он не может оставить штаб и, соответственно, барабанить тоже. Я его чуть ли не силой выпихиваю со словами, что иногда есть вещи поважнее, тем более что сейчас вся часть собралась на плацу, и в штабе жизни нет. По пути на плац бегом обгоняем ведущих смотр офицеров и с мизерным запасом успеваем добраться до барабанов. В экипировке с автоматом за спиной барабанить довольно непривычно.

24 января

Генерал-полковник приехал, начался «Ревизор». Командир части по этому поводу решил понтануться и показать нас в деле — утром он неожиданно объявляет тревогу, причём впервые за время службы с выдачей реальных боеприпасов и гранат с запалами. Обычно выдают деревянные цилиндры вместо гранат и картонку с надписью «50 патронов» для автомата. Над частью сразу повисло напряжение, офицеры сами были в ахуе и нервозно ожидали, когда в части где-нибудь таки рванёт. Но отработали все на отлично, хотя обернулась ситуация диаметрально. Командир части получил за выдачу патронов взбучку, а он перекинул ответственность на дежурного по части, мол, он неправильно понял мой приказ, негодяй такой. Ведь патроны все запечатаны в герметичных коробках (патронные цинки), и их необратимое вскрытие ведёт к куче геморроя со сдачей вскрытых цинков на склад с обменом на целые. Ну и патроны помимо магазинов выдавались и тупо охапкой, которая запихивалась в карманы, и хоть один невозвращённый патрон ведёт к трибуналу для старшины и прочим радостям для всех повыше.

После окончания тревоги планировался приход генерала-полковника в УК. Во время очередной транспортировки тяжеленной чистилки для ног я зацепил ей и выломал с мясом ручку входной двери в УК, теперь она безвольно болталась на соплях. Никто не видел, как это произошло, так что ещё один мой косяк оказался незамеченным. Ещё за час до момента икс полковник ВрайВрай
полковник, третий человек в ракетной армии, ходячий носитель образа тупой военной шишки из анекдотов, крикливый, постоянно требует всех отправить на гауптвахту заглянул для проверки готовности и потребовал открыть дверь в заброшенную часть УК на втором этаже, куда мы отнесли на хранение весь рабочий инструмент, материалы и прочий мусор с ремонта. «Как бы чего не вышло» уже полностью владело его мозгом, поэтому он потребовал всё разнести и прибраться. Хорошо, что он не решился прогуляться по заброшенному этажу дальше, а то бы с удивлением обнаружил, что при отсутствии в УК туалета (его замуровали во время одного из ремонтов ещё много лет назад) заброшенный этаж при помощи офицеров ПРЦ и, чего уж там, УКшников нашёл новое для себя применение.

Наиболее цивилизованный вид на втором этаже

Само посещение командующего обошлось практически без показухи, только народу на занятия побольше согнали и включили всю аппаратуру, даже ненужную на занятиях, чтобы не возникало ощущение кладбища техники. Срочника ставить дежурным по учебному корпусу в итоге заочковали, и меня подменили специально обученным контрактником. Чтобы не спалить высоким гостям поломанную ручку, этот контрактник должен был как швейцар в гостинице сам открыть дверь для командующего РВСН и командующего армией. Я оказался не нужен и выбежал из УК в казарму где-то за 20 секунд до прибытия генерал-полковника и сопровождающего его генерал-майора, когда они уже приближались к крыльцу. Визит был экскурсионный, а не карательно-проверочный, поэтому всё прошло мирно.

25 января

ПРЦ что-то отмечало в учебном корпусе, вечером все разошлись, остались только я и пьяный капитан КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухает. Он состояние опьянения переносит тяжелее всех, реально бес вырывается наружу, следить за полётом его мысли становится затруднительно. Плюс просыпается недоверчивость, в общем, живое воплощение поговорки про «у пьяного на языке». Он всегда был ко мне очень подозрителен, ему казалось, что я засланный казачок от ФСБ, вынюхивающий все «тёмные делишки» подразделения, и мои фейлы с участием майора ФСБ были спланированными диверсиями. В этот раз он прямо спросил, какое я имею отношение к ФСБ, но мой ответ его не удовлетворил. Он задумал что-то и решил, как я с трудом понял, написать признательное письмо от моего имени, чтобы в случае чего использовать его против меня. В чём я должен был признаться, так и не понял, так как ему никак не удавалось грамотно по правилам составить начало письма, а алкоголь давал +10 к педантичности.

Тут капитан попросил принести два жёстких диска, которые он ранее мне давал с целью их сокрытия «чтобы никто случайный не нашёл». Что на них было — я не знал. И тут случилось ужасное — я забыл, куда я их сныкал. Я их один раз уже перепрятывал, и вот конечное место абсолютно вылетело у меня из головы. Я перекопал всю канцелярию, где бы я мог их спрятать, но не нашёл. Капитан, конечно, воспринял это на свой лад, и наверняка уже представлял, как эти диски находятся где-то в недрах ФСБ на экспертизе. Когда дело дошло до угрозы расправы и живописного перечисления гипотетических изменений анатомии моего лица после его удара, я решил поискать за пределами канцелярии и вдруг вспомнил, куда я дел эти диски. После получения хардов капитан со всей силой запускает один из них в стену, на гипсокартоне остаётся характерная вмятина в два сантиметра глубиной. После этого он уходит, забыв про письмо и всё остальное.

Заметка на будущее: не оставаться с пьяным Канюфеевым один на один. Трезвым он ничего об этих событиях не помнил и позже с удивлением смотрел на мою демонстрацию, как хорошо покоцанный диск подходит к вмятине в стене.

28 января

После ужина ПАЗик отвозит на командный пункт заступающих на дежурство в ночь, а на обратном пути вывозит оттуда сменившихся с дежурства. Меня впервые отправили курьером по этому маршруту. Это приятное путешествие, потому что редкие минуты спокойствия — в автобусе кроме меня ни одного военного, только гражданские радиотелеграфисты. Никто не потревожит внезапной задачей, звонком в дверь или по телефону. Сидишь в автобусе, уперевшись головой в окно, и смотришь на пробегающие мимо машины, людей, дома и звёзды в небе. Часть пути идёт по узкой дороге из бетонных плит сквозь перечерченный колючей проволокой лес, который просвечивается насквозь мощными прожекторами. Потрясающее зрелище. Возвращение обратно уже после отбоя, но не сильно поздно, чтобы это помешало выспаться. Отличное завершение дня.

29 января

После смены министра обороны высшие военные умы внезапно осенило: погоны на груди — тупость. Всем перешить! Нам установили дедлайн до утреннего развода, и после отбоя в комнате бытового обслуживания началась движуха, никто не имел права лечь спать с погонами на животе! Я договорился со старшиной, что перешью у себя в УК утром перед завтраком.

Оказалось, что только наш тейковский призыв лошарский. Потому что приехавших в декабре из того же Тейково новобранцев освободили от всех нарядов и начали ежедневно обучать морзянке в учебном корпусе. Нам такое тоже когда-то обещали.

30 января

Первая полноценная драка в роте — Ткачёв подрался с каптёромкаптёр
заведуюший каптёркой (кладовой) солдат

Словарь жаргона. Я сие событие не застал и подробностями не обладаю, но результат был заметен — у каптёра было попорчено лицо под глазом и на лбу. Оповестили начальника узла связи СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость а, но выше дело решили не поднимать, поэтому каптёр следующую неделю не выходил из казармы, пряча от посторонних глаз следы бойни, даже еду ему приносили. МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова хотел через меня узнать, что как было и кто виноват, то есть напрямую использовать меня как своего агента в коллективе, но тут мне и скрывать было нечего: я прямо сказал, что во время драки был в УК и поэтому своими глазами не видел, а слухами и сплетнями не интересуюсь.

Я снова отличился — пока все остальные просят старшину отвести за пределы части в супермаркет накупить всякой жрачки, я прошу старшину отвести меня в хозяйственный магазин, чтобы я на свои деньги купил болт для починки той самой выломанной ручки от входной двери УК, и наконец с четвёртой попытки старшина меня сводил. А ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф ещё стебался надо мной, мол, как можно так долго чинить её, целая неделя прошла.

31 января

Почта России удивляет — посылка из дома пришла за четыре дня. Помимо всякой нямки на растерзание роте меня больше всего интересовали штаны. Ещё во время ноябрьского увольнения я купил себе форму по размеру. Но она оказалась немного несбалансированной — верх ок, а штаны маленькие, особенно поверх двойной пижамы. Штаны уехали на дошивку домой, верх по цветовой гамме не совпадал со старой формой, поэтому только теперь смог носить форму по размеру.

2 февраля

Снова еду на командный пункт с посылками. Многие офицеры в курсе наличия солдатика-курьера, и приходят на автобусную остановку со своими «бандерольками».

4 февраля

Крыльцо УК выходит на территорию, закреплённую для уборки за подразделением ЦАСУ. С его начальником, тем самым, что пакостничал при починке потолка, у меня были постоянно тёрки по поводу границы ответственности. Он с его упоротой наглостью и важным видом все время пытался придумать, как бы чужими руками убрать свою территорию, ведь у его подразделения не было срочников. Однажды даже умудрился припахать на это проходящую мимо роту ВВС с четвёртого этажа, которым на него должно было плевать с колокольни. В этот раз он был ответственным и считал возможным мной командовать, я упирался, что у меня задание от своих командиров и вообще я в наряде по УК и не подчиняюсь ему. Это был довольно скользкий аргумент, так как официально наряда по УК нет, хотя все знают о его существовании. Рубился с ним всё утро, немного посаботажил.

Каноничный сугроб рядом с УК, творение офицеров ЦАСУ

В этот же день опять проблемы с УК. Когда я пришёл в роту для построения на завтрак, в дверях казармы встретился с ответственным по части капитаном. Он меня поспрашивал о том, кто я такой, откуда, где взял ключ от УК (после истории с ФСБ я теперь всё официально оформлял через дежурного по части), имею ли доступ на вскрытие УК и т. д. Я чётко ответил на все вопросы, всё было законно и по бумагам, и капитан ушёл ни с чем.

Вечером же ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф вызывает к себе и рассказывает, что вроде бы тот самый капитан на каком-то совещании высказал ему претензию, мол, он как-то позвонил в дверь УК, а там я открыл дверь с заспанным лицом и «отпечатком руки на лице», типа я на ней спал. Конечно, этого на самом деле не было, очень давно никто чужой ко мне утром не приходил, и уж тем более я не дурак, чтобы спать за столом на своей руке. У меня для этого диван в канцелярии есть.

Хазаров в экспрессивной манере пересказывает мне эту историю с совещания и в качестве морали запрещает появляться в УК до завтрака. Хотя он наверняка сам понимает, что это невозможно, сами офицеры будут меня туда отправлять пораньше, и этот запрет нужен не для его соблюдения, а для того, чтобы было за что наказывать в случае чего.

Позже я пытаюсь встретиться с тем капитаном, чтобы прямо его спросить «Хули ты пиздишь, мразь?». Но он на этот вопрос, сформулированный немного по-другому, удивился и сказал, что мотороллер не его, и вообще он доложил только о том, что я не присутствовал на утреннем осмотре внешнего вида. В общем, офицеры оказались не лучше солдат — тоже распространяют втихую слухи, а в лицо высказать претензию не могут.

Днём заступил дневальным второй смены, и это, как выяснилось, было неплохим вариантом. Начался адский снегопадище, а утром был развод в семь утра. Рота в две смены всю ночь с 10 вечера без остановки чистила плац от снега, а я в это время сидел дневальным на стульчике и созерцал всё это из окна.

5 февраля

Продолжились разборки о полуподпольном статусе УКшника. ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф мне сказал, что дела плохи, он пока держит оборону, но напирают со всех сторон. ФСБ против того, чтобы в учебном корпусе с секретным оборудованием в одиночку находился солдатик. ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно против возможного переезда в штаб — солдат, кроме находящегося в наряде, не должен иметь доступа в штаб. Хотя у него самого в канцелярской поруке вертелся солдат из роты охраны. СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость против возможного переезда в канцелярию роты — какие-то у него свои загоны, хотя у роты охраны компьютер стоит, и ничего.

Появились новые требования к внешнему виду офицеров — на повседневных служебных свитерах должны быть и погоны, и планки-наградозаменители. Может, кто-то и заморачивался покупкой специальных плашек в военторге, но большинство выбрало труЪ-DIY-хендмейд путь, и им планки из карандашей и английских булавок делал я.

Примерно так всё это выглядит. Фото из интернета

7 февраля

Учебный корпус обесточился во время занятий. Хоть какое-то развлечение.

Скука и борьба с ней

Во время занятий в учебном корпусе, которые проходят два раза в неделю, связисты разбредаются по своим классам и три часа отрабатывают слаженные действия при всевозможных экстремальных случаях: пожар, авиационная атака, передача суперсрочного сообщения и так далее. Хотя частенько офицеры ПРЦ умудрялись мне накидывать задач даже во время занятий, обычно я эти три часа восполнял хронический недостаток сна, клюя носом с нарукавной повязкой на проходной. Но тут необходима техника молниеносного пробуждения, так как прямо за дверью сидели управляющие занятиями командир части и начальник узла связи.

Сном дело не ограничивалось. Например, как-то я нашёл правила гуманного ведения войны, официально это вроде называется Международным гуманитарным правом. Это была одна из самых поразительных и абсурдных вещей, которые я видел в своей жизни. Например, там было написано, что не гуманно и запрещено устанавливать мины, которые не обнаруживаются миноискателями. Я раза четыре перечитывал этот фрагмент, не веря своим глазам.

Позже я решил использовать эти шесть часов в неделю на более продуктивные дела и начал на бумажке проектировать сайт и приложение, которыми я планировал заняться после возвращения домой. Ну и рисульки, да.

типичный листик после занятий

 — Я могу рисовать как Рафаэль, но мне понадобится вся жизнь, чтобы научиться рисовать так, как рисует ребёнок, — лукавил Пикассо

Досталось и записной книжке. Туда я любил записывать множество придуманных мной списков. Ну и рисунки, куда без этого.

«Ожидания от мира» — список ожидаемых событий, которые должны произойти в мире за год моего отсутствия. В основном задротские заметки вроде выхода приложения под андроид. Слева — список «навыков, которые я обрёл в армии, и которые мне будут полезны за её пределами». Справа — список чтения, долгов и «феи cleartype». Два стихотворения, написанных во время наряда по штабу. Никто не любит читать чужие стихи, поэтому даже не буду выписывать расшифровку Список нелепых требований к новобранцам от старослужащих. Список вещей, которые должны быть прямоугольными. Список мест, где отступ должен равняться ширине двух пальцев. Список армейских нелепостей, идиотизмов и тупых традиций Тудулист по возвращении домой Список всех совершённых за время службы косяков. Самые интересные расписал в дневнике Барабанные марши, попытки вспомнить нотную грамоту Слева внизу пин-код банковской карты в двоичном исчислении и в интерпретации его морзянкой

14 февраля

Видимо, у Врая не задался день Святого Валентина, и он решил свои неудачи на любовном фронте компенсировать платонической еблей подчинённых. Пришёл к нам в роту весь такой внезапный и начал своё шоу. Особо придраться было не к чему, но ВрайВрай
полковник, третий человек в ракетной армии, ходячий носитель образа тупой военной шишки из анекдотов, крикливый, постоянно требует всех отправить на гауптвахту как опытная сучка закатил истерику, можно было только посочувствовать ответственному за роту майору. Врай вызвал командира части, и вот они втроём — третий по важности человек в ракетной армии, командир части и ответственный офицер — стоят в малюсеньком классе для подготовки наряда и страдают какой-то хернёй на потеху шести присутствующим солдатам. Офицеры по своему биологическому происхождению Враю податливо кивали на весь его бред, а вот один наш солдат пререкался и перебивал его, указывая на явную ложь и нелогичность в словах полковника. Врай офигевал от такой наглости, но не сдавал напора, форсируя режим «Ёбнулся на отличненько». Уже не зная, до чего докопаться, он спросил майора, сколько сейчас солдат в роте, потом уточнил, сколько солдат будет ночевать, и стал возмущаться, почему эти числа различаются. Уже майор утратил чувство покорности и попытался объяснить ебанутость этой придирки, но логика была бессильна, и Врай, выпалив бессмертную фразу «Майор, ну вы же майор!», довольный ретировался. Насублимировал вдоволь в тесной комнатке, что аж проветрить помещение захотелось после него.

16 февраля

В два часа ночи дежурный по части поднял меня из койки открывать учебный корпус для разгрузки приехавшего грузовика с аппаратурой связи. Оделся и пошёл открывать УК, в полусонном состоянии помог таскать аппаратуру, и в конце я совершил какой уже по счёту косяк — ключи от УК захлопнулись за дверью с магнитным замком. Дежурный по части говорит «Пофиг, иди в казарму, утром разберёшься».

Утром встаю пораньше, беру в каптёркекаптёрка
кладовая в казарме, где хранится всё хозяйство роты, представляющее хоть какую-то ценность — запасы постельного белья, мыла, гуталина, туалетной бумаги, инструменты, лампочки, спортивная форма, ткань для подшивания и т. д.

Словарь жаргона инструменты вроде ломика и иду на штурм двери. Безрезультатно — это тебе не дверь в подъезде, которую с нахрапа можно штурмануть при большом желании. Эта дверь защищает Его Величество Учебный Узел Связи, а он специально спроектирован так, чтобы попасть несанкционированно в него нельзя было.

Думаю дальше. Дверь можно будет открыть, если обесточить замок. Перепробовав все доступные мне рубильники, я задумался о том, как питается электричеством весь УК, и решил заглянуть в находящийся по соседству ППЛС. С наглым выражением лица взял у наряда по штабу ключ от ППЛС, прошёлся по тамошним всем рубильникам — тщетно, на УК они не влияют. Признав поражение, позвонил офицерам ПРЦ с покаянием, может у кого есть запасной ключ от двери. КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухает ограничился сонным «Ты долбоёб» (вот это новость), МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова порекомендовал позвонить ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шефу. На удивление, последний не стал меня материть, а просто приехал из дома (единственный раз увидел его не в военной форме) и дал запасной ключ. Спасение.

19 февраля

В это воскресенье проходил чемпионат армии по плаванию, и меня привлекли обеспечивать его проведение. Ещё накануне я клепал в виде книжечки правила соревнований, а теперь начфиз на весь день забрал меня в спорткомплекс исполнять роль секретаря соревнований или что-то вроде того — я распечатывал всякие протоколы и сделал в экселе таблицу с хитрыми формулами, которая по вбитым результатам заплыва рассчитывала все позиции, баллы, командный зачёт и всю прочую мелочь. После окончания соревнований ещё помогал делать грамоты.

20 февраля

Капитан КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова привёз пополнение из Йошкар-Олы. Его там наебали и под видом радиотелеграфистов сплавили каких-то водил-неандертальцев старшего призыва и ещё пачку татар младшего призыва. Тут же у начальства произошёл NAZI MODE ON: замполит кидает зигу возмущается, что привезли каких-то чурок, которых нельзя и на глаза показать достопочтенным арийским генералам из белого штаба. Комаров и компания охерели с этих заявлений, у нас-то дружба народов, МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова вообще этнический азербайджанец.

Пришли новости из Тейково — там БТР насмерть переехал солдата.

22 февраля

У ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шефа был день рождения, мы с сослуживцами решили скинуться командиру роты на подарок — большое командирское офисное кресло. Добровольно и даже не принудительно собрали деньги, старшина и прочие старались отмежеваться от этой истории по максимуму, чтобы случайно это не переросло в слух «Старшина выбивает деньги с солдат на подать командиру». Момент вручения я не застал, но говорят, что он подарка не ожидал и был приятно удивлён.

23 февраля

За меня началась бойня между Хазаровым и начфизом. Они начали ревновать меня друг к другу. Хазаров негодовал, что меня отрывают от работы в УК, предлагал спалить начфизу компьютер или как-нибудь жёстко накосячить, чтобы меня выгнали вон. Начфиз же встречал словами «Ну тебе у меня нравится, ты вообще рад сюда приходить? Скажи честно, ты меня любишь?», предлагал всякие чаи и задабривал печенюшками. Видимо, настолько ценен нынче в армии навык «просчитать порядок печати страниц, чтобы на принтере распечатать и скрепить книжечку формата А5». Я такой, кстати, не один оказался — начфизу ещё подарили в рабство контрактника-связиста, наплевав на его специализацию, дежурства и прочие неинтересные начальству вещи. Благодаря ему понял, что ситуация у меня не самая худшая: если мне как солдату было примерно всё равно, на кого въёбывать — всё та же служба, только другого оттенка, то он теперь накручивал внеурочные часы по выходным, редко виделся с женой, да ещё и учился параллельно на заочном.

Ну и ещё я от начфиза познал методику сбора и составления отчётности для начальства. Как и на производственных соцсоревнованиях советских времён, показатели вечно улучшаются, пятилетка за три года, могучим ударом воли бригада перевыполнила норму, вот это всё. Такая тенденция была выгодна всем действующим лицам, поэтому в случае непонимания этого нюанса физруками дивизий следовал звонок: «Алло, слушай, ты тут прислал показатели за полугодие, у тебя тут цифры ухудшились. Ты, наверное, ошибся, поищи правильные данные и перешли мне отчёт». А если кто-то что-то присылать забывал и до него было в воскресный вечер не дозвониться, торжествовал рандом в районе математического ожидания.

Вечером при выходе из учебного корпуса нарвался на командира части — одного из немногих, кто не знал о тайной жизни УКшника. Он мирно курил у крыльца, и я в глазок в темноте не разглядел его статичную фигуру. На его возмущение ответил, что меня прислал дежурный по части выключить свет в одном классе, после занятий кто-то оставил. Вроде пронесло.

25 февраля

Я пропустил очередное веселье. Один из солдат решил незаметно слинять с занятий и ушёл на КПП части поболтать с приехавшим из другого города другом. До этого он даже просил отпустить в увольнение, но в будний день это нереально. Там на КПП его встретил СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость , и на наводящие вопросы беглец ответил предельно прямо: никто не отправлял, сам пришёл, чтобы встретиться с корешем. Последовал знатный разъёб: ничего не знавшей об этом роте прямо как в старые добрые времена устроили среди дня внезапный фестиваль неоднократных чередующихся «Рота, отбой! Рота, подъём!» на время, а сам виновник в сушилке в резиновом СИЗе занимался физкультурой. После таких упражнений можно скинуть килограмма четыре за раз.

Снова тревожные новости из Тейково — солдату пулемётом оторвало фалангу пальца. Не патроном, конечно, а затворной рамой во время техобслуживания. Пикантности придавала фамилия бедняги, она была как у того сослуживца-почечника, уехавшего осенью служить в Тейково. Кто-то написал ему во ВК уточнить, его ли постигла сия незавидная участь. Он ответил, что у него всё ОК, но сообщение было с опечатками и пропущенными буквами, так что наши сомнения не были развеяны окончательно.

27 февраля

То ли по анализу крови, то ли ещё как у командования появился список офицеров и контрактников, уличённых в приёме наркоты, всего человек пятьдесят. Я из этого списка знал только несколько лиц, включая нашего старшину. Командующий армией дал команду всех уволить, но я заметил исчезновение только одного капитана, того самого, что по птицам из форточки стрелял. Остальные офицеры по этому поводу неодобрительно качали головой, мол, как же так, не офицерское это дело: травка — это для молодых сержантиков, а у офицеров только бухло, только хардкор.

28 февраля

Впервые прорвался дальше КПП и побывал непосредственно на командном пункте — была тревога, и в этот раз меня взяли с собой. Командный пункт похож на огромную многоярусную подводную лодку, закопанную в лесу: отсеки с переборками и огромными толстыми герметичными дверьми, овальные металлические своды с заклёпками и т. д. Постоянно трещит и гудит внушительная аппаратура связи. Меня взяли для тех же целей, что и обычно — разобраться с местными компьютерами. Вечером отправили обратно.

Какой-то безумный солдат, служивший до меня, сфоткался на посте командного пункта. А потом он спалил телефон, и о фотографии узнали командиры. Слабоумие и отвага

1 марта

Опять работа у начфиза. Сам он свалил, но запер меня с заданием в своём кабинете, типа спрятал, так как я не имел права находиться в его кабинете и тем более работать за его компьютером, уровни доступа, секретность и все дела. Его не было часа четыре, и я, не имея возможности выйти из кабинета и воспользоваться туалетом, начал искать варианты. В итоге самым цивилизованным вариантом было признано окно. На улице уже было темно, этаж второй, я отпираю окно, залезаю коленями на подоконник и реализую свой замысел. Напротив стоял спортивный комплекс, но оттуда вроде никто не вглядывался. Да и этажом ниже по моим подсчётам должно быть отделение связи штаба, а там, если что, все свои.

В казарме командир роты ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф организовал «пожар» — спалил курящих в туалете и объявил пожарную тревогу. Дневальные размотали гидрант, и командир роты мощной струёй залил к хуям весь туалет вместе с курящими, аж штукатурка с потолка падала. Ох уж эти армейские развлечения.

4 марта

Наводил чистоту и порядок в «пещере».

Вечером я понял, как же хорошо, что рабочий компьютер находится в учебном корпусе, а не в казарме. Иначе я бы не вылезал из компьютера круглые сутки, и о 8 часах сна можно было бы только мечтать. В этот день начальству так приспичило оформить к следующему дню документацию, что мне пришлось тащить на морозе компьютер с ЭЛТ монитором и принтером из УК в комнату досуга казармы и там продолжить фигачить бумажки до 1:30. Надеюсь, этот случай не станет тенденцией.

9 марта

К основным праздничным датам полагались всякие формальные плюшки от командования — грамоты, благодарности, снятие ранее наложенного выговора и всякое такое. Солдаты в этом списке в основном заполняются методом божественного рандома. Ну там капитан КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова стоит со списком личного состава и более-менее случайно перечисляет фамилии, и под пункт «благодарственное письмо домой» попал я.

Казалось бы, большое ли дело, ну отправят и отправят, я сразу брата предупредил смской, чтобы эту бутафорию дома не воспринимали серьёзно. Но и это вылилось в большой фейл. С какого-то момента чуваки из роты охраны начали меня подъёбывать с сарказмом, мол, вон идёт машина для убийств, универсальный солдат. Я недоумевал, а потом выяснилось, что на праздничном собрании в клубе, на котором из-за занятости я, конечно же, не смог побывать, все эти поощрения и плюшки публично и с пафосом презентовались, мол, такие-то солдаты показали образцовое знание военной техники, превосходно овладели бойцовским мастерством, содержат оружие в идеальном состоянии и т. д. Речь эта была копипастой, не менявшейся десятилетиями, но применительно ко мне она звучала особенно нелепо. Показал образцовое знание компьютерной и канцелярской техники, превосходно овладел мастерством заправки цветных принтеров, содержит папки на десктопе в идеальном состоянии. Вручается почётный орден канцелярской крысы, звучит гимн РФ, всем встать.

10 марта

К празднику организовали чемпионат гарнизона по мини-футболу. Не верится, но в спортивном комплексе, а не в подранном спортзале пять-на-три-метра; с нормальным мячом, а не резиновым сдутым волейбольным убожеством; с нормальными воротами, а не прикрученными к стене палками; в кедах, а не в берцах. То есть практически настоящий гражданский мини-футбол. Я по привычке играл в воротах. Обыграли две команды, в финале проиграли роте охраны. Этот проигрыш был не удивителен, а вот итоговое второе место было неожиданностью: узел связи славился репутацией задротского подразделения по сравнению со спортивной ротой охраны, и с подходом нашего начальства к физической подготовке это было сенсацией. Капитан команды получил грамоту, самым ярким игрокам, включая меня, объявили благодарность.

13 марта

Особенный день — в казарме повесили расписание ухода нашего призыва домой. Это было довольно неожиданно, так как сам приказ министра обороны должен был быть подписан и опубликован лишь в конце месяца. Эти жалкие три листочка стали местом паломничества, солдаты регулярно с чувством светлой грусти подходили поглядеть на свою фамилию рядом с датой увольнения в запас. Ну и сразу сконденсировались все шуточки о неудачниках, уходящих домой аж в июле. А первый уходил уже в апреле. Этот список был как подснежники, предвещающие весну. Внутри нас затикали таймеры обратного отсчёта.

Теория относительности и неоднородности времени

В этот момент понимаешь, что лучше всего идти в армию в самом начале призыва — если при отправке на службу плюс-минус неделя не имеют никакого значения перед самим фактом путешествия в армию, то при ожидании окончания службы каждый день даётся с боем. Временная шкала из линейной превращается в обратную логарифмическую — ход времени замедляется, каждый день тянется дольше, чем предыдущий, прямо как в «Опрокинутом мире» Приста.

Счёт оставшихся дней только усугубляет проблему — время совсем становится тягучим. Именно поэтому «космос» так называется — последние десять дней как в астрале. Обычные дембеля в дивизиях последний месяц службы не слезают с койки, лениво копаясь в телефоне, из-за чего время движется ещё медленней. Скука — лучший замедлитель времени.

Я время считал максимально грубо — в месяцах, и только в самом конце перешёл на недели. Не знать количество дней до дома — блаженство и профилактика паранойи. В помощь мне также была постоянная загрузка заданиями, в беготне день проходил совсем незаметно. Полезность → незаменимость → задроченность → скоротечность. Солдатская мудрость «Лучше всего, когда твоё имя командиры даже не знают» — верный рецепт адской скуки. Я пользовался другой: «Время идёт быстро, когда его не хватает».

Теперь в тягость уже были воскресенья, они тянулись как три будних дня.

Ленивый воскресный послеобеденный сон. На самом деле послеобеденный сон обычно разрешался только заступающим в наряд, а остальным всегда найдётся работа.

Ещё один фактор замедления времени — связь с домом. Чем чаще и больше общаешься с друзьями и домашними, тем сильнее хочется домой, тем тяжелее даётся ожидание. Я максимально ограничил коммуникации с домом, а ещё один увал был бы только солью на рану.

Проверка ЗГТ компьютеров в штабе спалила подключение флэшек в канцелярии ПРЦ. Офицеры сверили логи подключения флэшек с графиком дежурства, подозрение упало на КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухаета. Тот отвёрткой разворотил USB-разъёмы, чтобы больше не искушать себя.

15 марта

Резкое потепление ударило под дых. Сначала снегопад, а после, когда снег ещё не успели расчистить, пошёл дождь. Поход в столовую превратился в пересечение болота вброд. Снежная каша по колено.

Жирный прапор риторически спросил, все ли собираются в баню. С отрицательным ответом отозвался я, это была ирония на ситуацию, что я из-за постоянной беготни и внезапных заданий пропустил уже две бани подряд и был вонючим как скот. Прапор оценил юмор и пробил в душу. Вот уёбок. Хотя сам виноват.

Жирный прапор

Так уж вышло, что у нас было сразу двое, а иногда даже трое старшин. Помимо упомянутых выше был ещё один старший прапорщик, шарообразное ленивое жадное тупое существо. Внешний вид и комплекция у него были примерно такие:

16 марта

Весна, вероломно и без объявления войны начавшая своё наступление, продолжала Блицкриг. Жертвой снова стал штаб, крыша не выдержала мокрого снега, весь штаб затопило, у командира части обвалился подвесной потолок, и весь прочий «евроремонт» в штабе пошёл по пизде.

БюдзенкоБюдзенко
майор, замполит (точнее, заместитель начальника по работе с личным составом) узла связи, спокойный и интеллигентный, отвечает за культурные мероприятия, барабаны на разводе и чтобы никто не повесился искал кого-нибудь, кто подправит причёску генерал-майору (зачем идти в парикмахерскую, когда есть солдаты?), предложил мне. Я пасанул, хотя, видимо, зря. К этому времени я был где-то вторым по популярности парикмахером роты. Постоянные клиенты, практически каждый день после отбоя кто-нибудь просил постричь. Несмотря на кажущуюся скудность армейских стрижек, изъебонов там можно придумать довольно много.

Я (слева) исполняю пожелания клиентов. Конечно, такой ирокез на голове мог продержаться только минут пять ради фана и фотографий на память

18 марта

Объявили тревогу на целую неделю, меня на этот раз даже взяли формально заступать в дежурство. Но на деле я отписал журнал приёма дежурства и снова взялся за приведение в порядок местных компьютеров. Вокруг творился чад кутежа, всевозможные вводные: отражение атаки, установка антенн, поиск ЗПП (забрасываемые передатчики помех, а не то, о чём можно подумать), химические атаки и прочая движуха. Я от компьютера практически не отрывался, только периодически противогаз надевал.

Фотография всё того же храброго солдата на командном пункте во время объявления какой-нибудь химической атаки или что-то вроде того

Чуть не схватил пиздюлей от местных прапорщиков. Майор БюдзенкоБюдзенко
майор, замполит (точнее, заместитель начальника по работе с личным составом) узла связи, спокойный и интеллигентный, отвечает за культурные мероприятия, барабаны на разводе и чтобы никто не повесился при пересменке забыл какую-то важную бумажку и отправил меня суперсрочно в местную казарму найти нашего старшину и забрать документ. Я несусь со всех ног, мигом влетаю в незнакомую мне казарму, и дальше, не сбавляя скорость — в каптёрку, где, как мне подсказали ребята из наряда, я смогу найти старшину. Внезапно я обнаруживаю себя в тесной комнатке два на два метра, которая была плотно забита гогочащими здоровенными прапорщиками-хряками, всего человек семь. Из них я знаю только одного — своего, и вот заветная бумажка у него в руке, но армейские ритуалы обязывают меня сначала найти в помещении старшего по званию и спросить у него разрешения обратиться к своему прапору. Я, ещё задыхаясь после пробежки, приставляю руку к виску и, выдавив начальное «товарищ...», как долбоёб с этим застрявшим между зубами «щщщ» вожу взглядом по комнатке, пытаясь определить, к кому же обратиться, кто тут старший среди незнакомцев. Ситуация так себе: погоны пары человек с моего места никак не разглядеть, а остальные все как один прапоры. Я нетерпеливо принимаю решение обращаться сразу к своему старшине, от чего местные сильно возбудились и запустили на выполнение программу «Ты чё, солдатик, совсем страх потерял, мы тебя сейчас жизни научим». Кажется, в комнате становится ещё теснее, а моим лёгким — ещё меньше хватать кислорода, но вмешивается старшина, даёт мне бумажку и, предложив собравшимся относиться к моему поведению снисходительно, отправляет меня скорее прочь. Нравы здесь в лесу на пункте управления всё же суровей наших.

Вечером произошло извержение вулкана — у меня на спине лопнул фурункул, который до этого неделями набирался сил. Вообще с такой штукой у нас кладут в санчасть и вырезают, но я как всегда.

***

Ну ёпт, КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ. всемогущ. Я срочно понадобился начфизу, и Клющ меня сумел выдернуть с дежурства на командном пункте обратно в часть. ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф адски негодовал, да и мне это тоже уже давно надоело.

25 марта

Адская погода продолжается. ВрайВрай
полковник, третий человек в ракетной армии, ходячий носитель образа тупой военной шишки из анекдотов, крикливый, постоянно требует всех отправить на гауптвахту из-за снегопада ввёл чрезвычайное положение, которое означает незаконный статус любого солдата в казарме кроме наряда по роте. Подъём в 4:30, все силы брошены на уборку, работа в режиме «Аааааа, снег по колено, ебашь лопатой пока не упадёшь без сил, троих уже замело, двое без вести с вечера. Привяжите друг к другу верёвки, чтобы трупы было легче находить». Выработались маленькие солдатские хитрости — например, чтобы кисти рук не обмораживались, их можно отгрызть.

Рота охраны возвращаются с уборки снега

***

Офицеры снова проявили свою любовь трактовать увиденное как хочется. МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова выделил мне сослуживца Ткачёва в помощь для подклейки плитки к потолку. После нескольких часов работы Мамедов вернулся и сказал, что пока можно забить на эту плитку, потому что появились задания поважней, которые мне надо сделать на компьютере. Ткачёв один клеить не может, поэтому пока я копался с новым заданием, он ждал меня на диване в канцелярии, и, видимо, заснул. Пришёл ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф, увидел сонного Ткачёва и сделал вывод, что я запускаю корешей поспать на диванчике, наверняка ещё и за деньги. Естественно, меня не слушал. Потом ещё пьяный КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухает, бывший в этот день ответственным по роте, мне по этому поводу в своей бухой манере ехидно предъявлял.

27 марта

Вышел приказ Шойгу об увольнении. Он один на весь призыв, а вот приложения с конкретными датами уже клепаются индивидуально в частях.

Я и не заметил, как тот гоп-дуэт из роты охраны как-то незаметно исчез из виду. Оказалось, что они, находясь на лечении в санчасти, накурились травы и спалились дежурному по управлению. Дело решили не раздувать, но солдат слили в Тейково. Как я и прогнозировал когда-то.

29 марта

Никогда бы не подумал, что буду заниматься подобным в армии, но я писал за МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростоваа отчёт о преддипломной практике. У меня два диплома за плечами, так что навыки изливаться водой на максимальное количество листов бумаги отточены и всё ещё не забыты. Хотя специализация другая — Мамедов «проходил практику» в следственном отделе военной прокуратуры, отсюда и всякие допросы с освидетельствованиями в отчёте.

В канцелярии ПРЦ в штабе сломался чайник, местные тётеньки попросили посмотреть. Сломалась дужка у контакта, надо было паять. В роте паяльника нет, в УК тоже, спасли ОСШники. Потом чайник опять сломался, и ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф забрал его себе.

31 марта

Заступил помощником дежурного по части вместе с тем самым капитаном, что в декабре поднимал из кроватей КАМАЗ ночью разгружать. Немного обломно вместо воскресного волейбола заниматься «подготовкой к заступлению в наряд», которая на деле заключалась в транспортировке компьютера дежурного по части на ремонт в белый штаб.

Воскресный волейбол

Капитан оказался няшкой. Сразу после заступления он отправил меня в белый штаб к адъютанту генерал-майора сфотографировать на мой телефон медальки с кителями, чтобы потом перекинуть ему фотки по блютузу. Вспомнил майора ФСБ с телефонными разборками. Потом в десять вечера он отправил меня за пределы части в круглосуточный магазин за минералочкой (другой бы пять раз очканул «А вдруг, а вдруг...»), а спал я аж до 5:30 вместо положенных 1:30.

4 апреля

Капитан КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухает обнаружил, что у учебного корпуса общий чердак с ППЛС, и после разведывательной операции он отправил меня вынести из логова КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ.а немного хозяйственной херни: пластиковый тазик, лампочки, топорик, лопату для уборки снега и ещё что-то. Я предупредил его, что это очень плохая идея, так как «Клющ всемогущ» и наверняка заметит пропажу. Но мои предостережения были безрезультатны — я полез на чердак на верную смерть.

Покидав на ППЛС вещи в тазик, я спустился на первый этаж выбрать, какую же из сворованных ранее Клющём лопат своровать мне. И тут я услышал шаги — тут кто-то есть, мне пиздец, кража со взломом. Я с лопатой на цыпочках поднимаюсь по лестнице на чердак, но снизу меня палит взгляд — это был прапорщик Савельев, один из наших старшин. Клющ его прислал очистить крышу от снега. Савельев не наезжает, но предупреждает, что это плохая затея, ведь Клющ бдит и всё заметит. Выслушав его предостережения, я с тазиком и лопатой возвращаюсь через чердак в УК. Рассказываю Канюфееву про встречу, предлагаю отнести всё обратно, ведь теперь ещё и свидетель есть, но опытный рецидивист Канюфеев не привык отступать. Тазик убирается в канцелярию, а капитан уходит поговорить с Савельевым, чтобы тот не дал свидетельские показания против нас.

Перед обедом звонит Клющ и просит зайти к нему забрать инфу для расписания части. Я удивился, так как обычно я получаю эти данные где-то в пятницу после ужина, а тут готово в четверг до обеда. Как бы то ни было, я всё равно не успеваю к нему заскочить и из УК отправляюсь в казарму для построения на обед. Клющ настаивает — звонит в роту и требует меня, потом звонит ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шефу, и тот, со злобой гаркнув в трубку «Есть!», посылает меня на плац забрать у Клюща дискету с этим долбанным расписанием. На плацу никого нет, но на крыльце УК стоят Клющ и ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно. Клющ почему-то сразу берёт мои перчатки с непонятными словами «Ога, вот они левые какие-то» и требует открыть УК.

Клющ как всегда всемогущ, уже всё знает. Он начинает «по-дружески» прессовать меня «Просто скажи, где сныканное», я включаю режим дурака и иду в отказ. При этом под лестницей в пещере в это время были посиделки, и шум оттуда доносится до нас. Гавчеренко с Клющём, приказав мне молчать и не пытаться никого предупредить, идут на абордаж пещеры и берут с поличным Канюфеева и Ко. Потом вскрывается канцелярия со всем наворованным. Дальше как в полицейских боевиках: начинаются разборки, вызываются начальники и т. д., улица заполняется полицейскими машинами и каретами скорой, кто-то оборачивает меня в плед, даёт чашечку чая и уводит в безопасное место, я ухожу на обед. При этом все последствия были неформальными. Все понимали, что произошедшее было в жанре «вор у вора украл наворованное», и отношение действующих лиц было соответствующее, с профессиональным уважением достигнутого мастерства в традиционной дисциплине армейского воровства друг у друга. (Полтораха мне как-то рассказывал, как он передавал через забор Клющу системный блок от компьютера).

Интересным было объяснение произошедшего Клющём. Он, конечно, не мог прямо сказать, что вот Савельев вас сдал, поэтому всем рассказывалась история про перчатки: мол, я на ППЛС забыл свои перчатки, и Клющ по клеймениям пробил номер военного билета и определил, что там был я. Конечно же, я никаких перчаток там не оставлял, только если вдруг та утерянная ранее пара безумным стечением обстоятельств неожиданно оказалась на ППЛС в тот самый момент времени, но как такое вообще возможно? На мой прямой вопрос «Какие это были перчатки — трёхпалые или пятипалые?» Клющ замялся, мол, это не существенно. Но мы были в разных весовых категориях, и даже просто поймать на лжи офицера было нереально. Кто будет верить словам солдата? Поэтому я снова стал козлом отпущения, и офицеры узла связи при виде меня улюлюкали «Ебать ты лох, как так можно было спалиться» из-за неких мифических перчаток, которые никто не видел.

Только Канюфеева я смог убедить в иллюзорности перчаток. Он и компания решили после окончания рабочего дня «поговорить» с Савельевым, но его тоже можно понять. Скорее всего, Клющ спалил пропажу и, конечно же, подумал на прапорщика, которому давал ключ от ППЛС для чистки снега. У Савельева желания отвечать за наши деяния тоже не было, поэтому кроме как рассказать обо мне особо вариантов не было. Весь этот замысел был очевидно изначально тупой, а уж после встречи с Савельевым точно надо было отнести всё обратно, о чём я Канюфееву и говорил. Но жадность капитана сгубила, а мне перепало.

7 апреля

ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф в своей лютой борьбе с любыми проявлениями неуставных отношений совсем ёбнулся. Я постриг Рому «под ноль», а Хазаров увидел в этом какой-то подвох: мол, старослужащий стрижётся под ноль — что-то тут не так. Заставил Рому писать объяснительную, где он должен был аргументировать своё желание постричься налысо.

Рапорт Ромы. «Настоящим докладываю, что я, рядовой Афанасьев Роман Александрович, во время подготовки внешнего вида 7.04.13 спросил разрешения взять машинку для стрижки волос, чтобы привести причёску в надлежащее состояние. Далее я попросил рядового Николаева побрить меня налысо. Неуставных взаимоотношений и склонности к ним в этом не вижу, т.к. этим я не хотел выделиться, показать своё превосходство. Постригся налысо, потому что считаю это наиболее удобным».

После этого случая мы поняли, как тяжело живётся Хазарову с этой паранойей, распознавая во всём окружающем мире неуставные отношения, и сами начали придумывать нелепые армейские традиции, которые мог бы разоблачить командир роты.

11 апреля

Избавились от одного из комплектов белуги.

Скоро космоскосмос
день, когда солдату остаётся десять дней до дома

Словарь жаргона у золотого нашего призыва. А это значит, что до дома осталось немного.

***

Демобилизация уже была на горизонте, поэтому началась такая ответственная вещь, как составление служебных характеристик. Это такие официальные бумажки, где командование оценивало качество службы увольняющихся солдат. Эту бумажку могли потом спросить у отслужившего при дальнейшем трудоустройстве, особенно в какие-нибудь силовые госструктуры, поэтому из-за содержимого характеристик разворачивались нешуточные драмы. Все конфликты, отношения офицеров к солдатам, всё личное всплывало на этой бумажке.

Текст характеристик был довольно стандартным и особо не имел связи с реальностью, примерно как содержимое благодарностей, но эпитеты могли различаться от «Вот это красаучик, всё умеет, всё могёт» до «Тупой позорный лох, тряпка и хиляк, работает из-под палки, нужен постоянный контроль».

Капитан КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова открыл в ворде характеристики предыдущего призыва и распределил нас по ним, кому чего. Мне надо было только исправить все личные данные. Хотя я Полторахе немного улучшил характеристику, так как у него физподготовка была оценена на «удовлетворительно», хотя он от груди жал адские веса, о чём Комаров и не догадывался. У меня получилась где-то третья по «крутости» характеристика после альфача и каптёракаптёр
заведуюший каптёркой (кладовой) солдат

Словарь жаргона, хотя вряд ли этим можно гордиться. Самая паршивая вышла у Пасюкова, там прямо лучи ненависти прошивали каждое слово. Но эти характеристики отдавались только в день увольнения, поэтому необходимо было ещё не разбазарить на всю часть их содержание. Я ребятам отвечал только в общих чертах: «ОК», «Норм», «Как у Блохнина из прошлого призыва».

Моя характеристика. Жанр — фентези

А вот звания нам не светили. В нашем отделении помимо кучки солдат-срочников, наяривающих в наряды, были и настоящие радиотелеграфисты-контрактники, то есть контрактницы — в основном женщины от 30 до 40 лет. И вот у них от звания зависела зарплата, а у нас — только эго, поэтому все полоски на погоны улетели им, а среди срочников не было ни сержанта, ни даже ефрейтора. Зато командир роты — подполковник, что очень сильно дохера. Это как если бы профессор учителем в школе работал.

17 апреля

День потерь. Собрал вещи в баню и покидал в общий мешок, но потом прилетела какая-то работа, и баню пришлось пропустить. Без моего надзора пакет с душевыми принадлежностями, конечно же, не пережил путешествия туда и обратно. Тапки, мочалка, мыло, мыльница — всё пришлось добывать заново, проявляя свои охотничьи навыки. Ещё выяснилось, что моя кепка тоже не пережила хранения на зиму в каптёркекаптёрка
кладовая в казарме, где хранится всё хозяйство роты, представляющее хоть какую-то ценность — запасы постельного белья, мыла, гуталина, туалетной бумаги, инструменты, лампочки, спортивная форма, ткань для подшивания и т. д.

Словарь жаргона и пропала. Или приглянулась кому, или новогодний алкодрайвер при переводе в Тейково без разбора схватил первую попавшуюся, то есть мою. Выбрал себе новую из оставшихся от прошлого призыва, но родная кепка как домашний питомец — это место в сердце навсегда останется занятым.

Ещё утром хотел поучаствовать в занятиях по физической подготовке, но меня уже на улице вывели из строя, велели не придумывать глупости, одеться и идти по обыкновению фигачить бумажки. А я ведь был так близок!

В столовую шли уже без бушлатов, и среди барабанщиков чуть ли не драка произошла за барабан. Настолько кайфово барабанить в летней форме по сравнению с зимним вариантом.

18 апреля

Самые первые солдаты поехали домой, пока из соседних рот.

Случилось невероятное — вернулись солдаты с Лавсана.

Солдаты на даче генерала

«Лавсан» — позывной дачи командующего армией генерал-майора, где ещё вроде расположен запасной командный пункт армии. Ещё в июне-июле туда на службу забрали несколько ребят, и с тех пор мы их не видели. В информационном вакууме какие только мифы и легенды не слагались об этих местах. Когда мы под нескончаемым террористическим гнётом Сатаны боялись даже появляться в казарме, Лавсан нам казался землёй обетованной. Где нет разводов, строевых и утренних смотров, выравнивания и отбивания кроватей, старшины, нарядов, шмонов, щетины на шее и ёбнутых офицеров на каждом шагу. Даже если бы Лавсана не существовало, стоило бы его придумать.

Бойцы с Лавсана в естественной среде обитания

Вроде как о солдатиках на даче узнали компетентные органы, приехала проверка, чтобы выяснить, насколько солдаты обеспечивали дачу генерал-майора, а насколько — запасной командный пункт. Лавсанщиков поспешили увезти с глаз долой во Владимир, пока ситуация не успокоится.

21 апреля

Наконец окончательно перешли на летнюю форму одежды, только фляги не надевали, что вообще идеально.

Если осенью убирают листья, а зимой — снег, то весной всё красят и белят. Обновили чёрный цвет крыльца УК.

Ещё раз был турнир по футболу. Выступили хуже, проиграли 3:8, я опять в воротах. Начфиз со своей командой офицеров белого штаба играл после нас, подъебал меня типа «Серёга, ёпт, ну как так можно», когда меня раскатывали на пустые ворота.

***

С Хитровым я списывался по смс пару недель после его ухода, тут впервые за долгое время молчания послал ему сообщение через ВК. Без ответа, и возможность писать сообщения пропала, добро пожаловать в игнор-лист. В общем, то, о чём так долго говорили большевики, произошло. Учитывая мой принцип выдачи денег в долг (даю то, что не жалко потерять), такой оборот был для меня не сюрпризом, но разочарованием, Хитров всё же адекватный парень. В роте никому не рассказывал про долг.

24 апреля

Домой поехал наш самый ранний дембель. По этому поводу он вместо дембельки раздобыл повседневную форму, хотя мы за время службы ни разу такую не примеряли, только полевой камуфляж.

Примерно так выглядит повседневная форма. Ну, мне так кажется, я её только на картинках видел

Взамен приехала толпа солдат из Переславля осеннего призыва.

***

Это кажется невозможным, но меня отпустили на стрельбы, обычно солдаты там редкие гости (кто же в наряде стоять будет?). Это должен был быть зачёт по огневой подготовке, но мишени не работали, поэтому по сути всё свелось к «а давайте постреляем, раз уж есть патроны». Пока ждали своей очереди, развлекались сборкой-разборкой автомата на время.

Перед подходом к огневому рубежу необходимо было получить из маленькой будки с маленьким окошком шесть патронов. Будка была очень похожа на какой-то сельский ларёк, поэтому двое парней передо мной не удержались и сказали в окошко «Два пива и винстон, пожалуйста». Выдающий патроны прапорщик Савельев юмора не оценил и сдал балагуров главным по стрельбам СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость у с ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно. Солдаты получили команду «Газы» и вместо стрельбы отправились в противогазах на полигон корчевать сорняки.

Пришла моя очередь. Получил патроны, улёгся и не с первой попытки из-за осечки по моей вине выпалил их сериями по два выстрела. Оглушительно. В это время у меня в ботинке вибрировал телефон, это начальство внезапно оказалось недовольным, что я отправился пострелять, вместо того чтобы копаться в бумажках, и пыталось дозвониться. Так что я практически насилу умудрился за месяц до окончания службы таки шмальнуть свои 6 патронов. Боец.

25 апреля

Под носом провели диверсию. После окончания занятий в учебном корпусе одна новенькая контрактница из телеграфного центра вернулась, видимо что-то забыла. Я воспринял спокойно — она имела допуск к нахождению в учебном корпусе, была здесь неоднократно. На деле эта сучка подложила муляж бомбы. Опять началась суета, звонок дежурному по части, вызов подразделения «Антитеррор» из роты охраны, оцепление прилегающей территории и прочие развлечения.

Вечером отправили с какой-то мелочью помочь заму СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость а. Тот встретил меня с укоризной, мол, как же так, пропустил террориста, на что я сказал, что она имела доступ к УК, на её месте мог быть бы хоть сам Смирнов, и если сотрудники узла связи с доступом к учебному корпусу оказываются террористами, то это проблема ФСБ и ЗГТ, а не моя. Он согласился, и я приступил к работе: сначала помогал с экселем подбить списки, а потом возникла задача подключить к его ноутбуку ТВ-тюнер. Мучились с этим тюнером не один час, привлекли ещё капитана из телефонного центра, уже поздно вечером после отбоя всё заработало, и я утоптал в казарму спать. Кажется, я закончил свой список феи клиартайпа.

Фея ClearType

На всех компьютерах в части, к которым я получал доступ, я втихую включал субпиксельное сглаживание шрифтов ClearType, потому что не хватало сил смотреть на это неосознанное самобичевание себя допотопными технологиями, которое устроили себе офицеры. Если владелец компьютера замечал разницу, я включал режим наивного дитя «Да вы что, я ничего не делал», всё равно он сам не найдёт, как вернуть шрифты без сглаживания, а со временем его глаза ещё благодарны будут. Список счастливых жертв этого подпольного саботажа я вёл в своей записной книжке под кодовым именем «фея ClearType». За время службы в списке накопилось 17 пунктов, включая компьютеры ГавчеренкоГавчеренко
майор, суровый заместитель командира части, высокий обрюзгший мужик с лицом бульдога, который устало смотрит на всех как на говно, начфиза, КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ.а и БасейновБасейнов
майор, офицер из управления части, занимается бумажками, отвечает за наряд по штабу. Озабоченный растяпа, презираем многими другими офицерамиа.

3 мая

Заступавший дежурным по части капитан КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова хотел себе в напарники проверенного солдата, поэтому я отправился в наряд помощником. Обычно в 2 часа ночи приходит дежурный по управлению и проверяет знание обязанностей, статей уставаустав
конституция армейской жизни, священный артефакт армейского уклада, сборник правил и положений о том, как надо организовывать службу

Словарь жаргона или порядок действий при смоделированных событиях вроде «Дежурный на обходе, сработала пожарная сигнализация в комнате хранения оружия на третьем этаже, твои действия». На этот раз дежурный был настроен на бытовой лад, спросил меня, что такое маркетинг, как при помощи кредитов магазины наёбывают покупателей и всякую подобную несуразицу. Видимо, груз печального опыта лежал у него на душе.

6 мая

Опять я пропустил движуху в казарме. Убирающий казарму дневальный поцапался с чуваком, который подкалывал его, и запустил метлу в лицо. Под глазом материализовался канонический синяк. Офицеры оттачивали навыки использования тонального крема.

В последний раз побывал на командном пункте. Я буду скучать, там действительно клёво.

9 мая

В гости по поводу праздника должна была заглянуть губернатор, в казарме как всегда суета и паническое наведение порядка.

Вообще в майские праздники в казарме было безумно скучно, целый день сидеть на табуретке и по третьему разу смотреть в лучшем случае какого-нибудь «Гладиатора». А мог быть и вообще «Призрачный гонщик» с запомнившейся навечно репликой «Я выжигающий огнём огонь». Поэтому я вызвался в караул в пару к Дуко из младшего призыва сторожить в парке технику, приехавшую из дивизии для парада. «Тополя» не доехали, но были БТР, машина инженерного обеспечения и маскировки, машина обеспечения боевого дежурства. Погода была отличная, дежурным по парку был МамедовМамедов
старший лейтенант, третий по важности офицер в ПРЦ, молодой азербайджанец из Ростова, так что мы уселись на скамейку и отдыхали на свежем воздухе, куда лучше казармы. Дуко сгонял в магазин купить пожевать, достали смартфоны, вершина солдатского отдыха. После ужина раздобыли бушлаты, чтобы переждать всё ещё холодную ночь. В два часа ночи Мамедов нас отпустил, и мы забурились спать в малюсенький КПП парка: я в сидячем положении лицом в стол, Дуко на полу, подстелив бушлат. Посередине ночи спина затекла, поменялись местами.

Машина инженерного обеспечения и маскировки, фото из интернета

Машина обеспечения боевого дежурства, фото из интернета

13 мая

СмирновСмирнов
подполковник, начальник узла связи, угнанный из палаты мер и весов эталон понятия «армейское мышление», любит всех разъёбывать, шмонать солдатов в поисках телефонов и проверять их подмышки на бритость остановил нашу роту на плацу по пути с обеда и устроил глобальный шмон. Спалился только один Ткачёв. Мой Гелекси был засунут в ботинок, Смирнов не заметил, хотя щупал так, как будто получает от этого удовольствие.

До дома около двух недель, и уж давно пора было выбрать мне замену и начать стажировку. Некоторые солдатики начали наводить мосты ко мне ещё в феврале: кто намёками, кто прямо спрашивал, как стать наследником империи УК. Я, помня свой путь, отвечал, что есть отличный способ не стать УКшником: просить меня пристроить на место. Чтобы сохранить династию УКшничества, надо было аккуратно присматриваться к ребятам и выбрать самого сообразительного (ох уж это самовосхваление). Кандидатуры были две, оба москвича с иностранными фамилиями — француз Дуко и немец Штрейт. Офицеры склонялись ко второму варианту, Штрейт вообще был их любимчиком, харизматичный экстраверт, бывший кадет-сержант. Я кандидатуры оценивал с точки зрения затрат на передачу знаний и коммуникабельности, ведь по сути УКшник влезает в офицерский коллектив. Штрейт меня тоже вполне устраивал, я с ним ещё барабанил периодически, парень адекватен. Но при этом он же лучше всех справлялся с обязанностями радиотелеграфиста, поэтому его отрывать от дежурства не решались.

Я уже был готов объявлять Дуко о начале стажировки, как вдруг ситуация меняется, КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазарова заявляет, что Штрейт может быть освобождён от дежурства, и с моего благословения он объявляется УКшником.

Моя стажировка длилась больше месяца, а тут в два раза меньше, плюс наследник империи УК ещё во время стажировки должен был периодически уезжать на дежурство. Меня это немного беспокоило, а с другой стороны — «После меня хоть потоп».

15 мая

В этот день был финал Лиги Европы. Ответственный за роту офицер был довольно покладистым, но он поставил свои условия для одобрения подпольного просмотра футбола — получасовая тишина после отбоя. Миссия оказалась невыполнимой, массовый просмотр футбола сорвался, состоялся только мелкомасштабный: я и ещё пара солдат смотрели футбик с офицером в канцелярии казармы. После первого тайма я вспомнил, что на гражданкегражданка
жизнь вне армии

Словарь жаргона я бы такого не стал смотреть, и пошёл спать.

16 мая

Утром до завтрака дежурный по управлению вместе с дежурным по части заходили в УК на инспекцию. Я вроде чётко отстрелялся, доложил, объяснил, показал документы с допуском меня к компьютеру, в канцелярии порядок. Позже ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф предъявляет мне, что сюда приходил зам Смирнова (ответственный по части) и видел в мусорке раздербаненный сухпай. Это какой-то сюр: этот подполковник вообще не приходил, а в мусорке была упаковка от одной порции овсяной каши, которую сами офицеры со старшиной дербанили. Естественно, мне не поверили.

18 мая

В учебном корпусе захлопнулся один из классов, и я был отправлен проникнуть туда по кабельной шахте. Всегда мечтал об этом.

ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф доебался до дежурного по роте из-за состояния одной из кабинок в туалете, вроде там не работал слив. Эта кабинка была крайне неудачно расположена, вход в неё перекрывался шкафом со всяким уборочным инвентарём, и даже при большом желании пользоваться ею было очень затруднительно. На подобное замечание, что, мол, никто этой кабинкой не пользуется, дежурный по роте получил железобетонный ответ от Хазарова: «Я пользуюсь, это моё личное очко». Дежурный юмор оценил и пришёл ко мне с идеей — распечатали специальную бирку «Личное очко подполковника Хазарова» по всем армейским гайдлайнам и повесили её на дверь той кабинки.

Посмеялись и забыли об этом.

22 мая

Домой отправился Рома, почётный член клуба высмеивания армейских устоев, элитный ленивый барабанщик. Теперь служба стала совсем скучной.

24 мая

На этот раз тревогу объявили аж в 4:00 ночи. Это не сильно отличается от тревоги в шесть часов, только выспались меньше и завтракали позже, ведь гражданских поваров же не вызовешь на два часа раньше из-за каких-то там учений.

Моя последняя тревога

Спустя неделю история с личным очком ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шефа получила продолжение. Один из ретивых дежурных по управлению во время инспекции заметил эту бирку, сфотографировал на телефон и доложил аж генерал-майору, мол, в роте творится беспредел, командир роты узурпирует кабинки. Началась какая-то адская буча, разборки и разносы на всех уровнях, я уже думал, что во всей армии пройдёт дисциплинарное информирование «Профилактика приватизации туалетных кабинок», настолько серьёзно всё это обсуждали. Я, умудрённый опытом, уже заранее начал писать объяснительную, хотя она так и не понадобилась. Больше всего веселило, что неделю эту бирку вообще никто не замечал кроме солдат — ни старшина, ни сам Хазаров, ни ответственные за роту офицеры, ни многочисленные дежурные по части и по управлению. Что доказывает — этой кабинкой никто не пользовался. По итогам разборок дослуживал этот дежурный по роте уже в полках Тейково, чего, впрочем, он и добивался на протяжении всей службы.

28 мая

Размышления по поводу даты ухода. По человеческой логике должен домой ехать 30-го, это ровно год как пришёл в военкомат, но все говорят, что по армейской логике закону дата увольнения опирается на дату отбытия на место службы, то есть с учётом суток на сборном пункте получается, что 31-го. При этом в той висящей в казарме выписке из приказа у меня почему-то стояло 30-го, хотя у Пасюкова при тех же условиях 31-го. Не знаю, почему вышло так, но он наверняка объяснил это моими «обширными связями в офицерском кругу». На деле я воспользовался этими связями немного для другого. Отбытие 30-го формально означает возможность отправиться домой вечером 29-го после вечерней переклички. Я попросил КомаровКомаров
капитан, заместитель командира роты и начальника ПРЦ Хазароваа отпустить на пару часов раньше — перед, а не после вечерних ритуалов, чтобы успеть на поезд. Это оказалось не проблемой, так как, как капитан выразился, «Тебя вся часть знает, хули кто против будет». Билета на поезд у меня ещё не было, на руках только военно-проездной документ, который даёт право на бесплатный билет до дома.

Получается, в этот день у меня была последняя перекличка. По армейской традиции уходящий должен вместо обычного «Я» выкрикнуть «Я домой», я вместо этого сказал «Я на хую вертел все армейские традиции».

Собирал автографы на обходном листе. В «секретке» с облегчением узнал, что меня избежала участь стать невыездным, хотя формально я же заступал на дежурство. ХазаровХазаров
подполковник, командир роты, начальник ПРЦ, мой самый главный шеф ещё раз позвал в добровольное рабство, то есть предложил стать контрактником, а после очередного отказа поставил мне в обязанность разрулить с КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ.ём имущественные последствия той апрельской заварушки, то есть вернуть награбленное. Ну да, не КанюфеевКанюфеев
капитан, инженер в ПРЦ, чинит технику и бухаету же отдавать. Конечно же, к этому времени сворованное у вора было уже разворовано старшинами, так что мне пришлось пройти квест собирателя — «Раздобудь топор, раздобудь тазик...».

29 мая

День, когда уже пора. Разруливал последние дела, прощался. Получил личное дело со всей своей родословной, характеристику, паспорт.

По пути из столовой наконец реализовал свою старую идею — запевая строевую песню, поменял в ней порядок строк, чтобы текст обрёл оттенки инцеста:

А сестрёнка, которой шесть лет,
Вдруг, увидев меня, растерялась
И я понял: она не ждала, не ждала,
А два года с другим целовалась

Я всячески старался прятать и оберегать сменяющего меня Штрейта от знакомства с КлющКлющ
майор, серый кардинал части и карьерист, всегда держит нос по ветру, чтобы найти себе выгоду. Со всеми дружелюбен, но на деле очень коварен. Клющ всемогущ.ём и начфизом, чтобы его служба была чуть менее муторной, чем моя. Но Клющ всемогущ, и когда я уже собирался переодеваться в гражданскую одежду для отправления на вокзал, материализовался Клющ и приказал отправиться к начфизу презентовать протеже, ну и ещё объяснить ему, как расписание части делать. Но Штрейт был даже доволен, так как хотел познать все грани УКшничества.

Отбарабанил с ним строевой смотр, переоделся, собрал вещички и после ужина вместе с капитаном отправился на вокзал. На память распечатал и повесил на самом видном месте в канцелярии нецензурную фотографию-демотиватор.

У меня одно непродолжительное время были волосы до плеч, так что коллаж вышел контрастненьким

На вокзале купил еды в дорогу, сел на поезд «Ласточка» и уехал прочь от этого года.